Она надела тапочки и пошла на кухню, откуда вскоре раздался шум льющейся из крана воды.
— Как у дяди Паши дела? — спросил у отца Майский, когда они остались вдвоем.
— А ты что, с ним не общаешься?
— С тех пор как расстались так и не видел. Он торгует еще?
— Торгует.
— Интересно… А откуда он деньги на аренду взял?
— Занял, наверное, где-то, — пожал плечами Леонид Федорович.
— Ну и как у него дела идут? — вновь задал свой вопрос Майский, смотря при этом на возвратившуюся в зал Марину, в попытке сделать вид, будто этот вопрос вовсе и не занимал его.
— Да, похоже, что не очень, — ответил Леонид Федорович.
— Не очень, да? — повторил за ним Майский. — Он же думал к сентябрю хорошо наторговать?
— Не-ет. Совсем у него торговля не движется.
— Хм, — надменно хмыкнул Майский. — Кто же сейчас книги покупать будет?
— Никто, — покачал головой Леонид Федорович.
— Конечно никто! Какие в наш век могут быть печатные издания, если в двухсотграммовом пластиковом планшете вполне можно уместить библиотеку размером с дом? Хэ-х! — горько усмехнулся Майский. — Все это чушь.
— Уж и не знаю даже, как дальше он будет, — с болью в душе произнес Леонид Федорович.
Являясь пенсионером с нищенской пенсией, стоящим на пороге немощной старости, Леонид Федорович очень остро ощущал важность такой социальной эмоции, как сочувствие окружающим, придавая особенное значение взаимопомощи внутри семьи. Не всегда было свойственно ему данное мировоззрение: прежде, во времена, когда тело Леонида Федоровича переполняло энергией, а разум — решительными мыслями, он и не задумывался о подобных пустяках, считал их даже признаком малодушия. Но сейчас, с каждым днем все отчетливее ощущая, что не сегодня — завтра он вполне может оказаться в крайне затруднительном, беспомощном положении, и что в таком случае ему останется только уповать на сочувствие и помощь окружающих, Леонид Федорович сам того не замечая глубоко уверовал в ценность человеческого сострадания, принял и всецело проникся этим нравственным качеством.
Ощутив душевное беспокойство Леонида Федоровича, который с болезненной остротой разделил обрушившиеся на его брата невзгоды, Майский несознательно постарался снять охватившие отца мучительные переживания.
— Он сам виноват! — раздраженно выпалил он, стараясь подчеркнуть единоличную ответственность дяди за все, что с ним произошло. — Давно бы уже нормальную работу себе нашел.
— Да как он устроиться-то на работу? — в недоумении обратился к сыну Леонид Федорович. — Он же в розыске.
— Ну и что? Вполне можно работать неофициально. И вариантов полно…, — Майский вдруг остановился, услышав донесшийся с кухни громкий щелчок, но поняв, что это подал сигнал вскипевший чайник, продолжил. — Поехал бы даже на север. Я ему предлагал несколько неплохих вариантов. Так он же не захотел. Там же трудиться надо, а он привык всю жизнь заниматься тем, чем вздумается.
ebooksa