— Вот-вот. А что если он и сейчас в суд пойдет?
— Пускай идет — все равно он ничего не добьется. Его пенсия не ниже установленного минимального уровня. Нам беспокоиться не о чем — мы действуем строго в рамках закона, — с видом непреклонной уверенности в своих словах, заверил начальницу Белокобыльский.
— Это точно?
— На сто процентов.
— Не знаю…, — сомнения не покидали Литовскую. — Может все-таки увеличить? Ненамного. Фонд же от этого не обрушится?
— Увеличим одному — остальные захотят. Это мгновенно расползется. Надо будет всем поднимать, а начнем поднимать пенсии по инвалидности — бюджет сразу угробим. И тогда уже точно полетит руководство, а за ними и наши премии к чертовой матери… Сейчас все выплаты идут по общей схеме — вот и пусть так будет. К чему создавать прецедент?
— Ты прав, Владимир Алексеевич. Прецедент нам совершенно не нужен… Да и вообще, почему это мы должны тут вокруг этого Майского прыгать? Кем он себя возомнил?! — опустошив стакан и вернувшись в кресло, стала громко вопрошать Литовская. Ясные доводы и полный уверенности вид Белокобыльского развеяли ее последние сомнения, так что она вся преисполнилась сейчас негодованием. — Если этому Майскому не нравится здесь пенсия — так пусть едет в Я-ск, или еще куда подальше на север, да там и живет!
Литовская посмотрела на Белокобыльского, но тот лишь молча кивал, опустив безмятежный взгляд на стоявшую перед ним на столе красивую мраморную подставку для ручек. Ему было не по себе от несдержанности, которую проявляла сейчас его эмоциональная начальница, но он даже не представлял, каким образом мог бы вразумить ее, поэтому лишь смущено отвел свой взгляд. В кабинете установилась абсолютная тишина.
— Евгения Львовна, я тогда пошел? — наконец, спросил Белокобыльский, предусмотрительно выдержав приличную паузу, дабы убедиться, что начальница закончила, и он невзначай не прервет ее на полуслове.
— Да, конечно… И оставляем все, как было — по общей схеме, — заключила она на последок.
— Хорошо. Я понял.
Белокобыльский вышел из кабинета Литовской и, протиснувшись сквозь сбившуюся у ее дверей толпу ожидающих посетителей, направился к себе. Предстоявшее объяснение с Майским тяготило его. Он хорошо знал данный тип граждан, которые изначально уже были настроены на конфронтацию, имели предвзятое отношение к вопросу, выдвигали совершенно невозможные, подчас нелогичные требования, и являлись вне досягаемости для всяких разъяснений и доводов. Они будто специально приходили, чтобы только поскандалить и повозмущаться, нарочно выводя собеседника на конфликт и, кажется, чем громче и яростнее было столкновение, тем более они удовлетворялись этим. Характерное для таких людей нервическое напряжение Белокобыльский усмотрел сегодня и в Майском, в его до крайности раздраженном состоянии, и оттого чувствовал, что их разговор не пройдет спокойно.
Подойдя к кабинету, он открыл дверь и, пригласив Майского, зашел следом за ним.
— Максим Леонидович, а какая пенсия у вас была в Я-ске? — спросил Белокобыльский, пройдя за стол, раскрыв лежавшую перед ним толстенную папку и начав возвращать в нее извлеченные ранее листы.
— Пятнадцать тысяч, — настороженно ответил Майский, не понимая, к чему клонит юрист, но чувствуя, что ничего хорошего этот вопрос ему не предвещает.
— Пятнадцать тысяч очень приличная выплата по инвалидности, — заметил Белокобыльский.
— По-моему это копейки, на которые только и можно, что существовать.
— На самом деле, мало в каком регионе имеются подобные пенсии, — с этими словами Белокобыльский закончил с папкой, отложил ее в сторону и весь оборотился к Майскому. Лицо его озарилось доброжелательнейшей улыбкой, а сам он, сложив руки на столе, в своей проникновенной манере поднял брови и подался телом несколько вперед, как бы навстречу собеседнику. — А вы знаете причину, по которой в Я-ске такие выплаты по инвалидности?
— Нет, — совсем нахмурившись, резко ответил ему Майский.
— Там очень хорошие северные и региональные надбавки, которые увеличивают базовые платежи в несколько раз, — продолжил Белокобыльский с серьезным выражением лица. Заметив, что улыбка произвела обратный эффект и лишь еще более раздражила собеседника он поспешил убрать ее. — N-ск же находится значительно южнее, и таких надбавок здесь нет. Поэтому, когда ваши выплаты по инвалидности перевели в ведение местного отделения пенсионного фонда, они были пересчитаны и уменьшены на величину северных и региональных коэффициентов, — заключил Белокобыльский.
ebooksa