Тяга к свершениям: книга четвертая

— Да, мы тоже всегда эти семечки берем, — согласилась с ним Марина. — Действительно самые вкусные.

— И вот я взял упаковку, пришел домой, попробовал — а их щелкать невозможно; вкус и запах такой слежавшийся, затхлый. Я тогда еще про себя удивился: «Это же Щ-ские. Совсем на них не похоже, никогда раньше у них плохих семечек не было». Семечки я выкинул, а на следующий день в машине услышал по радио объявление: «Внимание! Производитель семечек Щ-ские предупреждает — на рынке появилась подделка!».

— Это что получается — семечки подделали? — удивился Леонид Федорович, как бы усомнившись в услышанном.

— Почему нет? Марка пользуется популярностью — их в киосках раскупают, а семечки других производителей никто не берет. Может даже это конкуренты и сделали, — ответил Майский, несколько раздраженный тем недоверием к его словам, которое он уловил в голосе отца.

— Да ну. Разве так можно? — засомневалась Марина.

— А в чем сложность? Нанес на упаковку такой же рисунок и развез по павильонам. Проще простого!

— А как же авторские права?

— Авторские права на что? На дизайн упаковки семечек? Я сильно сомневаюсь, что Щ-ские свою упаковку запатентовали. Да и вообще, ты в какой стране живешь? У нас людей за многомиллиардные мошенничества не сажают, а ты хочешь, чтобы за копирование упаковки семечек осудили. Сделали такую же, а на обороте, где мелкими буквами название фирмы написано, по-честному указали свое наименование. Ни один покупатель на это название смотреть не будет, а юридически не придерешься, — заключил Майский значительно, но тут же смешался, услышав справа от себя громкий демонстративный хохот Дульцова.

Майский и Дульцов питали друг к другу взаимную неприязнь, и в силу своих характеров, никто из них не пытался это хоть как-то затушевать. Наоборот, они всячески подчеркивали свою враждебность и при любом удобном случае старались посильней поддеть один другого. Майский завидовал успеху Дульцова: он очень нервничал, когда слышал о каком-нибудь крупном его приобретении или очередной благополучно проведенной сделке, злорадствовал, узнавая о провалах, и совершенно искренне желал ему неприятностей. Во многом этому способствовала нескромность и самодовольство Дульцова, который всегда любил подчеркивать и преувеличивать свои успехи, усиливая этим и без того очевидную разницу в доходах между ними. От этого при общении с ним Майского мучили и преследовали ощущения собственной никчемности и превосходства Дульцова. И чтобы избавиться от этих, невыносимых для него мыслей, он неосознанно успокаивал себя тем, что ставил его ниже себя в моральном плане. Майский с огромным удовольствием узнавал о любых безнравственных поступках или отрицательных чертах характера Дульцова — это давало ему единственную возможность оправдать свою никчемность на фоне его успеха. Дульцов, в свою очередь, совершенно не уважал Майского, которого он считал бесхарактерным слабаком и нытиком. При этом из-за своей горячности и несдержанности не в силах был игнорировать несознательные попытки Майского унизить или поддеть его и в ответ вел себя по отношении к нему надменно, даже грубо, чем только подливал масла в огонь.

Все время, с того момента как Дульцов зашел в зал, Майский будто вовсе не замечал его присутствие за столом, хотя тот и сел ближе всех к нему. Он демонстративно игнорировал его, повернувшись полу боком и придав своему телу совершенно неестественное положение; когда же услышал смех Дульцова, развернулся и зло посмотрел на него из-за плеча.

— Что тут смешного? — процедил сквозь зубы Майский.

— Вот он… ха-ха… мне… хах… так же сказал! — кое-как проговорил Дульцов, заливаясь от смеха. Он хохотал даже как-то чересчур громко и весело, совершенно не пытаясь и, похоже, даже не желая себя сдерживать, а когда немного успокоился, то увидел, что все присутствующие смотрят на него в недоумении. — Ха-х… Дело в том… что я хорошо знаю владельца фирмы, которая выпускает Щ-ские, и недавно с ним виделся, — принялся объяснять причины своего столь внезапно возникшего и такого громкого смеха Дульцов. Делал он это будто бы вынуждено, подчиняясь правилам хорошего тона, при этом периодически обращаясь ко всем присутствующим, кроме Майского, который, тем не менее, слушал его внимательно, хотя и с явным недовольством. — Владелец мне рассказал, что последняя их крупная партия семечек залежалась на складе, испортилась, и по идее ее надо было выкидывать. Это грозило фирме большими убытками. С другой стороны, если бы они выпустили на рынок некачественный товар, то испортили бы свою репутацию и наверняка потеряли бы многих клиентов, что также отразилось бы на прибыли компании. Ситуация казалось безвыходной, но владелец фирмы придумал гениальный ход. Они расфасовали всю залежавшуюся партию и развезли ее по магазинам и оптовым базам, а параллельно пустили рекламу по радио — то самое объявление, о котором говорил сейчас Максим. Своей рекламой они сказали: «посмотрите как популярна наша продукция — ее даже подделывают; но мы заботимся о наших потребителях и, не жалея никаких денег, запустили сейчас это предостерегающее объявление, только чтобы предупредить своих постоянных покупателей». Они избавились от залежавшегося некачественного товара, получили вместо убытков прибыль, и при этом не только не лишились постоянных покупателей, но еще и привлекли новых за счет уникальной рекламной акции!

Говоря последнюю фразу, Дульцов смотрел Майскому прямо в глаза, с важным видом человека намного более сведущего и понимающего истинное значение вещей. Внутри него все торжествовало от осознания того, что он при всех выставил Майского полным дураком и сделал это, улыбаясь ему в лицо. Майский сидел совершенно взбешенный; он тяжело дышал и еле сдерживал в себе гнев.

В этот момент в комнату зашел Роман, который уже переоделся в трико и футболку и выглядел заметно посвежевшим. Счастливое свойство молодости — когда хватает каких-нибудь десяти минут отдыха, чтобы вновь набраться сил и приободриться, каким бы уставшим и разбитым ты себя не чувствовал.

— У вас здесь весело. Артема даже в спальне слышно, — сказал Роман с улыбкой.

Он сел на стул между матерью и женой и все принялись за еду, предварительно выпив за новые начинания. Через некоторое время среди собравшихся установилась неспешная беседа. Роман рассказал про свой последний рабочий день, после чего Юлия Романовна поделилась произошедшими сегодня с ней на работе событиями. Леонид Федорович ничего не говорил, и все больше ел, почти не переставая жевать, так что было непонятно, слушает ли он вообще проходивший за столом разговор. Марина тоже ничего не рассказывала, но в отличие от Леонида Федоровича проявляла искреннюю заинтересованность беседой, то и дело, оживляя ее своими меткими замечаниями и интересными вопросами. Дульцов упомянул в двух словах про произошедшую с ними по пути аварию (ничего не сказав при этом про сбитого им человека), и поделился подробной информацией о своей последней сверхприбыльной инвестиции в земельный участок. К этому времени Майский успел уже успокоиться, так что воспринял известия об очередном успехе Дульцова более-менее сдержанно. Он знал также, что раз участок был сегодня продан, то на днях друзья начнут совместное предприятие, и ему не терпелось выяснить, чем они собирались заняться.

— Какие сейчас планы? — поспешил обратиться Майский к брату, как только Дульцов закончил описание своей сделки.

— Купим лес и повезем его в Китай; там продадим, наберем товара и назад, — сказал Роман.

— Какой лес?

— Кругляк.