— Почему вы всегда один, один? И грустите, наверно, часто. Глаза у вас, Коля, печальные, — сказала Ольга. — Давайте вместе печалиться. — Она прижалась щекой к его груди, а потом порывисто подняла голову, встряхнула мокрыми волосами так, что брызги ему в лицо прилетели. — А я бедовая. Я такая бедовая, Коля, иногда бываю.
…Всю ночь шумел дождь. Без грома и молний. Ольга довольная собой и всем на свете сидела у окна. И хотя она была рядом, Николай чувствовал себя одиноким.
…Однажды возвращались из кинотеатра, Ольга вздумала успокаивать:
— Не надо злиться. Не надо, Коля.
Он промолчал, поправил очки и еще ниже опустил голову.
— Ну что ты такой? — обидчиво говорила она. — Кино есть кино. Если плохой… Если плохой фильм тебя бесит, я не виновата. В следующий раз надевай очки, — она задержалась под фонарем, вероятие, посмотрелась в зеркальце. — Знаешь, такие розовые очки, — догнав его, продолжала. — Они вставляются под веко прямо на глазное яблоко. Я читала. Один японский ученый драчливым курицам прописал розовые очки. И, представляешь, куры перестали враждовать, успокоились… И больше несли яиц. Слышишь? Смешно, правда?
— Очень смешно…
Свернули в узкий проулок. Встречный ветер тащил по дороге сухие листья, а некоторые из них уже прилипли к асфальту…
— Где-то хрипела уставшая пластинка: «И опять, и опять, и опять, и…» «И проститься с тобой нам никак не дает…»
Завтра он встретится с Ольгой на работе. Как всегда она несколько раз забежит в конторку и… не найдет его там. Затревожится, конечно, будет расспрашивать: «А по какому срочному делу начальство отправило молодого инженера?»
Ольга шла рядом, о чем-то беспечно тараторила. А к Николаю вновь возвращалась другая и смотрела печально. И снова виделись волнистые луга, и почему-то вспомнилось, как отец ладил новые сани. Когда сделал, покрасил, позвал сына и сказал: «Вот для тебя и… твоей Надюши. Добрые красные сани на долгую жизнь. Запрягай верного коня. И крепче вожжи держи, сынок, с дороги нашей крестьянской не сворачивай… Сани готовы. К свадьбе подоспели. Дочка Егорова — девка ладная…»
Где-то вдалеке за желтой листвой, за осенним дождем по первому снегу шуршали полозьями легкие стремительные сани. И вот уже от быстрой езды захватывает дух, и сердце прыгает в груди.
Николай резко остановился, начал тихо…
— Ольга, так получилось… Я сам виноват…
Она не дала ему договорить, даже не поинтересовалась, что хотел сказать.
— Да наплюй ты на это кино. Ну, не понравилось, ну и что? А видел у них, в Индии, мебель какая?.. Коль, чего ты? Ну, не кисни. Ну! Кому ты такой нужен? Я рассержусь… — Он долго молчал, закрыв глаза. Хотелось вернуть видение красных саней. И вот появился — увиделся свадебный деревенский поезд. Неутомимая тройка под звон бубенцов и смеха Наденьки мчится по просторному белому полю…
Низко тянулись по серому небу клочья облаков, деревья шумели под порывами листобоя, рассеивали трепетную желтую листву.
Елена Налетова в зеленой брезентовой куртке с двустволкой на плече вышла из березняка на лесовозную дорогу, постояла, прислушиваясь, устало села на свежие лежни, привезенные для ремонта разворотной площадки. Сняла резиновые сапоги, растерла набрякшие ноги и снова обулась. Достала из сумки карту квартальников, развернула и склонилась, разглядывая, чтобы еще раз мысленно пройти там, где побывала за день, сделать кое-какие пометки.
Она не слышала, как подъехала машина, и подняла голову, когда шофер распахнул дверцу и спросил:
ebooksa