— Вы больны? Вам плохо?
— Нет, нет. — Елена Ивановна виновато улыбнулась. — Жду вот попутную.
Пока она усаживалась в кабину, шофер протер ветровое стекло, сдвинул под ногами в свою сторону какие-то железки.
— Удобнее вам будет.
— Не мешают, не беспокойся.
— Бренчат они на том краю, — пояснил парень.
Когда въехали на длинный подъем, он откинул фуражку со вспотевшего лба и заговорил сначала о погоде, потом о работе, которая ему нравится, хотя тоже мечтал стать лесничим, а вот шоферит теперь.
— У меня папаня лесничим работал, — пояснил он и, помолчав, добавил: — Но в лес почти не ходит… Протезы у него… С войны.
Некоторое время они молчали, словно прислушивались к напряженному гудению мотора, к постукиванию лежней под колесами.
— Я вчера вашу дочь видел, — снова первым заговорил шофер. — Она в институте учится?
— В лесном. Заменить меня собирается.
— А почему она приехала, сейчас ведь занятия?
— На практику вот направили в Карелию…
— С мужем приехала или просто со знакомым?
— С женихом… Свадьба завтра.
Любопытный шофер показался Елене Ивановне совсем еще мальчишкой, и было приятно отвечать на вопросы. Но парень вдруг перестал выспрашивать. Дорога пошла неровная, с перекосами, и он, видимо, сосредоточился; Елена Ивановна тоже напряглась и глядела вперед так, будто сама вела машину. Стекла кабины «слезились» — шел мелкий дождь. И вспомнилась ей давняя дорога.
В третьем послевоенном году Елена Ивановна Налетова решилась уехать из города. Сложив в солдатский рюкзак небогатые пожитки и оставив свою комнатенку многодетной соседке, поехала она будто бы к родственникам. Соседка отговаривала, не советовала трястись в такую даль, потому что с малым дитем хлопотно. Напрасно она отговаривала…
Елена Ивановна пошла от станции пешком, прижимая спящую девочку к груди. Темь застала. Ночевали в небольшой придорожной деревеньке. Грелись на печке, сушили промокшую одежду и пили топленое молоко. Малышка Нина от еды не отказывалась, к молоку она была привычная (Елена Ивановна часто ездила в пригород — надо же было кормить грудного ребенка). Девочка вообще не знала вкус материнского молока, крохотная осиротела — мать подорвалась на мине. И медсестра Елена взяла дитя. Потом вот решила переменить жизнь, поехала подальше от города, поближе к родной деревне.
Трудно было идти с тяжелой ношей за плечами, с ребенком на руках. Встречный осенний дождь все хлестал и хлестал. Солдатские сапоги совсем размокли. Ох, трудна была та дорога.
В лесном поселке приняли ее приветливо. Женщины сочувствовали, но с дотошными расспросами не приставали: много было тогда солдаток. Елена Ивановна жила открыто, общительно, на людях не печалилась, работала с хорошим настроением, с азартом. Мужчины на нее заглядывались, и некоторые женщины начали опасаться за семейный покой, не надеясь на своих, якобы неустойчивых мужей. Правда, не один из лесопунктовских и заезжих кавалеров пытался добиться ее внимания. Но Елена избегала встреч.
ebooksa