– Вам слово, герр Краузе, – без нажима сказал Градов. – Вы уверены, что последний посетитель и есть именно тот человек, который подошел к вам на рынке?
– Что вы, господин майор, я такого не говорил. – Краузе начал покрываться пунцовыми пятнами. – Это не он, совсем другой тип, иной голос. Человек, который хотел передать мне записку, это тот, первый.
– Вы серьезно? – Влад растерялся.
Это было неожиданно. Он нервно рассмеялся. Все присутствующие уставились на него круглыми глазами.
– Давайте уточним, герр Краузе. Вы узнали человека, которого мы ищем? Им оказался предыдущий посетитель?
– Конечно, я об этом и говорю, – заявил Краузе. – Это точно он, можете не сомневаться.
– Что он говорит, командир? – зачастил Нагорный. – Я не совсем понимаю.
– Говорит, чтобы ты выбросил к чертовой матери свою интуицию! Запольский не «крот»! Это Арбатов!
– Да ну, не может быть! – Нагорный опешил и вдруг тоже начал смеяться.
Пороть горячку явно не стоило. Улики отсутствовали. А с тем, что такое интуиция, оперативники уже разобрались. За майором Арбатовым они установили слежку, попутно обстоятельно проштудировали его личное дело.
Майор Арбатов Александр Романович, уроженец подмосковной Коломны, дважды награждался орденом Красного Знамени, имел бесспорные заслуги перед Отечеством. Ранение в сорок третьем под Орлом, четыре месяца в госпитале. В период освобождения Брянщины он командовал разведывательной ротой, снова получил ранение, затем – внеочередное звание, участвовал в освобождении Украины. По здоровью перевелся на штабную работу, был заместителем начальника штаба, возглавлял полковую строевую часть. После Бухареста был отправлен в штаб дивизии, после Вены – корпуса. Зарекомендовал себя прилежным и исполнительным работником. Развелся в сороковом году, бывшая жена и их дочь переехали в Хабаровск. Репрессированных родственников не имел, под уголовными статьями не ходил. Практически идеальная биография!
– И все же продался, сука! – прокомментировал все это Нагорный.
– Спешить не будем, – сказал Градов. – Не пойман – не вор, уяснил, Юрий Иванович? Мы можем сколько угодно подозревать Арбатова, а фактически ничего против него не имеем, кроме сомнительных показаний господина Краузе. А кто это такой? Наш враг, не забывай. Трусливый, раскаявшийся, но все равно. Так что придержим коней и займемся наблюдением.
Об успехах контрразведки полковнику Троицкому было доложено в тот же вечер.
Тот скептически почесал подбородок, но все же дал добро на продолжение разработки, а потом добавил:
– Возможно, вы ошибаетесь, Градов. Потратите уйму усилий на проработку пустышки, а потом все начнете заново. Но должен огорчить, такой фокус не пройдет. В армейском управлении ждать не будут. Прокопаетесь, пришлют следственную группу, а тебя с парнями отстранят, да и меня тоже со всеми вытекающими последствиями. Ты уверен, что не требуются дополнительные люди?
– Придется рискнуть, товарищ полковник. – Предательская змейка заскользила по позвоночнику майора. – Новых людей придется вводить в курс, пострадает конфиденциальность. В итоге мы никуда не продвинемся, хотя и находимся на верном пути. Я в этом уверен. Дайте нам день, от силы два.
Майор Арбатов что-то заподозрил, не был уверен, но чутье работало. Проживал он в квартале Кенигштадт округа Митте, в двух шагах от Александерплац. Там уцелели здания, квартиры в них были выделены офицерам под жилье. Квартал стерегла рота НКВД по охране тыла действующей армии.
В первый вечер подозреваемого довели до дома Романовский и Грамарь, одетые в штатское. Арбатов проверялся, это было видно невооруженным глазом. Он чего-то боялся, сильно нервничал. Дом был старый, пятиэтажный, с гулким просторным парадным. Арбатов шел к нему, делая сильную отмашку, вроде бы уверенно, целенаправленно, но иногда замедлялся, косил через плечо, а у подъезда встал и осмотрелся. Страх был безотчетный, что-то изводило его. Он не заметил наблюдения, оперативники грамотно слились с местностью. Арбатов постоял, выбросил папиросу, исчез в подъезде.