Вино с нотками смерти

— У нас было время обдумать варианты десерта, — взял дело в свои руки Герман Игнатьевич. — Прошу быстро написать на бумажках ваши варианты.

Вскоре в руках у шеф-повара оказались листочки с названиями блюд.

— Да вы ребята постарались! — улыбнулся он. — Фантазия ваша бурная, но вполне вписывающаяся в реальность. Ольга Михайловна, ваше предложение сделать торт в виде автомобиля господина Каперс-Чуховского принимается! Ваня, Эйфелева башня из трубочек с заварным кремом тоже прекрасная идея! Ну и белый лебедь из зефира от господина Ратманского!

— О, позвольте принять участие! — воодушевился Эрнест Аркадьевич, сначала не видевший применения для своих сил в тонком процессе приготовления десертов. — Немедля начну конструировать небольшой фейерверк, который мы запустим из трубочек Эйфелевой башни. Также крохотную музыкальную шкатулку с «Лебединым озером». Ее мы установим среди зефира в лебеде. Для автомобиля сделаю установку, которая будет подавать пар из выхлопной трубы.

— Великолепно! — захлопала в ладоши Ольга Михайловна, обрадованная тем, что приняли ее предложение. — Такие идеи, просто восторг!

Герман Игнатьевич сел писать рецептуру. На сей раз проблем с продуктами не предвиделось. Закончившиеся к тому моменту ингредиенты спокойно можно было купить в Париже. Посыльный вместе с Ваней, вооружившись записками от шефа, отправился по магазинам. Следовало докупить муки, яиц, марципану и яблок. Ольга Михайловна тут же вызвалась везти ребят на автомобиле.

— В Париж народ только прибывает, а яйца — предмет хрупкий, — прокомментировала она свое предложение, — не дай бог побьют. Да вы еще, Герман Игнатьевич, заказали их в каком-то устрашающем количестве.

— Они понадобятся для всех десертов, — оправдался Герман. — Только для автомобиля господина Каперс-Чуховского нужно девять яиц для бисквита и пять белков для крема. Для зефира — тоже белки, для трубочек — опять белки. А белки, любезная Ольга Михайловна, можно купить исключительно вместе с желтками. Сие сочетание и составляет яйцо! — заключил он голосом профессора, объясняющего нерадивому студенту основы наук.

Надо сказать, Эрнест Аркадьевич на своих приспособлениях не остановился. Бегая по магазинам в поисках недостающих деталей, он заодно прикупил и другие — для изготовления машинки, которая бы заменила простую деревянную скалку, применявшуюся доселе для накручивания теста дабы получить в результате трубочку. Рассуждал ученый инженер здраво. На Эйфелеву башню уйдет масса трубочек. Если процесс механизировать, дело пойдет куда быстрее. Для приготовления автомобиля требовался исключительно ручной труд, но и тут его помощь пригодилась. Герман Игнатьевич попросил нарисовать чертеж автомобиля и сделать по нему формы для запекания бисквитов и изготовления марципанов. Тем более приятно, что Густав Эйфель и сам инженер — можно сказать, создание копии произведения коллеги.

Работа кипела!

Финальный день ресторанной гонки начался с подготовки столов, за которыми следовало почивать членов жюри. Накрахмаленные белоснежные скатерти были выглажены так, что на них не виднелось ни единой складочки. Десертные тарелки, поставленные с императорского фарфорового завода, блестели, переливаясь золотом, которое окаймляло их по периметру. Рядом лежали десертные вилки, на блюдцах стояли чашки для чая — такого изысканного фарфора, что в руки брать боязно. Кроме того, на столах стояли хрустальные рюмки для ликера на красной смородине, припасенного именно для этого случая.

На большой стол, поставленный по центру, перед приходом жюри водрузили Эйфелеву башню, слева от нее поставили зефирного белого лебедя в круглом блюде, покрытом голубой глазурью, имевшей целью олицетворять озеро. Справа от башни стоял автомобиль — точная копия машины господина Каперс-Чуховского. Ольга Михайловна сделала несколько снимков, дабы порадовать хозяина. За столом Эрнест Аркадьевич установил специальный механизм с сухим льдом, который пускал белое облако пара, окутывавшее автомобиль сзади — словно из выхлопной трубы шел.

Члены жюри расселись за столы. Герман Игнатьевич, недурно владевший французским, обратился к гостям:

— Мосье, сначала мы вам покажем наши десерты, с позволения сказать, во всей красе. А после вы сможете их отведать.

Эрнест Аркадьевич запустил пар. Мосье Мишлен восторженно ахнул, Гастон Нё де Канар поправил очки. Остальные зацокали языками, выказывая свое полное расположение. Тут господин Цвет включил шкатулку и по залу полилась музыка из «Лебединого озера». Ваня, снабженный четкими инструкциями, зажег фейерверки, которые Эрнест Аркадьевич установил среди трубочек «Эйфелевой башни». Жюри захлопало в ладоши.

— Charmant, charmant! — послышались возгласы французов. — Fantastique! Incroyable!

Вкусовые качества десертов устроили даже мосье Нё де Канара — он впервые за время ресторанной гонки улыбнулся. В своем еженедельном обзоре знаменитый критик написал: «Русские поразили искушенную французскую публику не только вкусом блюд, но и проявленной безусловной фантазией, огромной любовью к кулинарному делу. Теперь мы знаем, что русская кухня не ограничивается водкой и черной икрой, которыми так щедро угощали гостей выставки. Ресторан «Вилла Савуар» во главе с шеф-поваром мосье Радецким предоставляет обслуживание самого высокого уровня, вкупе с изысканными блюдами, приготовленными на кухне, оборудованной непревзойденными техническими новшествами. Гран-при ресторанной гонки справедливо достался именно этому ресторану, я бы сказал, не высокой, но высочайшей кухни!»

Второе место в гонке досталось немцам, третье — японцам. А вот американцам пришлось уехать с позором. Мало того, что после дегустации десертов, Гастон Нё де Канар сказал: «данное заведение считать рестораном никак нельзя», так еще и парижская полиция, с помощью показаний в том числе и Германа Игнатьевича, выяснила: именно они выкрали поросенка у русских и подкинули динамитную шашку в угольный бункер железной лошади англичан.

Пребывание в Париже подошло к концу. Загрузка ресторана не позволяла прогуляться по Парижу никому из его работников.

— Эх, одно жаль — не посмотрели толком даже выставку, не говоря о других местах, — сокрушался Герман Игнатьевич, когда ему принесли конверт от государя-императора.