— Я, — растерянно ответил Петухов и сделал еще шаг к кровати. — С караула вот сменился… Днем уйдем, а пол в сенцах не успел я доделать.
— Пол в сенцах, — протяжно сказала Васена, села на постели и чуть слышно засмеялась. — Пусть он хоть пять раз провалится, пол в сенцах.
Она сидела, близкая и теплая. Рот полуоткрыт. Глаза неразличимо темнели на лице. Руки без движения лежали поверх одеяла. Рубашка сбилась, и в вырезе молочно белела грудь. Дышала Васена коротко и часто.
Василию стало жарко. Будто сердце его, попусту стучавшее в груди, сейчас вырвалось на свободу, обдав теплом.
Петухов сделал еще шаг, и его встретили ожившие женские руки.
— Пришел, — вздохнула Васена. — Которую ночь тебя жду, али не догадывался. Истомилась по тебе, желанный ты мой!
Она притянула Василия и поцеловала в губы, погладила, как ребенка, по жестким волосам.
— Желанный ты мой…
Василий задохнулся, ощутив ее тело, губы, руки. Задохнулся и с головой кинулся в бездонный омут…
Пришел в себя, когда в окно ударило солнце. Бросило светлые лучи на смятую постель, на сбитые подушки, на скомканное одеяло. Обдало светом горячую и усталую Васену, лежавшую на его руке.
Осветило беспощадное солнце растелешенного Василия, и он испугался того, что случилось. Орехов мог каждую минуту возвратиться с караула. Сраму не оберешься! Надо же такому случиться! Не гадал, не думал… Эх, Василиса-Васена!..
Василий покосился на женщину, доверчиво прильнувшую к нему, поцеловал завиток возле уха и сказал, что надо вставать.
— Уже? — удивилась Васена и еще крепче прижалась к нему. — Погоди еще полчасика, погоди… Уйдешь ведь нынче, опять я одна… Погоди немножко, Васенька. Хоть несколько минуточек!
Просила она жалко и беспомощно. Будто корочку выпрашивала с голодухи. От этого Василию стало стыдно. Он высвободил руку и сел на кровати.
— Баловство у нас с тобой вышло, — глухо сказал он.
Васена уткнулась в подушку, и плечи ее задрожали. Плакала она беззвучно, не шевелясь лицом. Плакала одиноко, для себя.
— Чего ревешь-то? — Василию стало жаль эту сильную женщину.
Попользовался он ее бабьей слабостью, а теперь ее же и корить принялся. С другой стороны, ей тоже нельзя распускаться. Распустись, так со всех сторон кобели набегут. Тысячи их вон по дорогам шастают, каждый постоем может на ночь встать. В такое время женщине надо строгость соблюдать…
Палашка по бабьим статьям в подметки Васене не годится. Ни обнять, ни поцеловать с душой, с лаской не умеет. А все-таки обещался ей Василий, когда в жены брал. Обещался, а вот вышло, что слово свое нарушил…
— Не реви, — снова сказал Петухов и погладил Васену по плечам. — Может, еще замуж выйдешь.
ebooksa