— Вот это харч! — сказал Николай, усаживаясь в закутке за печкой, где еще тлели на загнетке угли и что-то доходило в чугуне, прикрытом крышкой.
Едва разведчики принялись за еду, как в переднее окно оглушительно забарабанили.
— Кого еще леший принес? — недовольно сказала Василиса, выглянула из-за печки и застыла.
— Немцы, — сдавленно сказала она. — Бегите, ребятки, фашисты возле избы!
— Матка! Клеб! — требовательно кричали в окно и стучали по раме так, что пронзительно звенели стекла. — Клеб!
Длиннолицый немец, в мундире нараспашку, до глаз заросший щетиной, прижался к окну, стараясь получше разглядеть, что в избе. Нос его белым треугольником расплющился по стеклу.
Василиса встала у припечка, загородив собой дверь, чтобы разведчики могли выскользнуть в сени.
— Нет у меня ничего! — крикнула она немцу. — Все ваши побрали… Никс! Ничего не осталось!
— Клеб! — требовательно и настойчиво кричали за окном. — Будем стрелять! Шиссен! Бах-бах!..
Немец поднял автомат. В другом окне показалось еще несколько голов.
— Отойди за печь, — услышала она из полутемных сеней голос Петухова.
— Да уходи ты, ради бога, скорее, — не оборачиваясь, попросила Василиса. — Убегай отсюда! Отговорюсь уж как-нибудь…
— Ложись за печку! — приказали из сеней. — Кому говорю! Хочешь, чтобы зацепили?..
— Не получите вы хлеба! — зло крикнула Василиса и метнулась в закуток за печку. Растянулась на полу и прижалась к щербатым кирпичам.
Раздирающе гулко прокатилась по избе длинная очередь. Зазвенели, посыпались стекла. Пули наискось вспороли бревенчатую стену.
— Петухов здесь! — скомандовал Орехов в темных сенях. — Игнат, крой на улицу!
«Только бы у дверей не перехватили», — напоследок подумал Николай, рванул дверь и прилип к косяку. На крыльце никого не было.
— Быстро в коноплю! — приказал он Смидовичу. — Прикрывать будешь.
Игнат перемахнул через перила, согнулся чуть ли не до земли и юркнул в коноплю. Орехов прижался спиной к стене и, выставив автомат, начал подвигаться к углу, чтобы выглянуть на улицу.
В это время Петухов дал очередь. «Началась обедня, — подумал Николай. — Поесть, сволочи, не дали спокойно… Откуда они взялись?»