— Ты серьезно?
— Да. Не отправлять же тебя одну на суицидальную миссию! Я заныкаюсь где-нибудь неподалеку…
«За мусорными баками», — чуть не ляпнула я. Надеюсь, они с Жаном выберут разные и даже не заметят друг друга. Живцова спросит обязательно, на кой мне еще один «бэк-ап», и что мне ей отвечать? Что я и ее подозреваю? Только она-то уже знает, что это подстава, так что… Додумать свою мысль я не смогла, потому что тут же ей на смену пришла другая. Заброшенная фабрика — это подстава, и Алла там никогда не была, но вот про записи-то Наташка не знает, что они выдуманные! А заброшка — отличное место от меня избавиться. Так что ехать с ней вдвоем — вполне оправданное решение в пределах нашей с Жаном миссии.
«Ты серьезно думаешь, что Живцова способна тебя убить?!» — спросила меня моя совесть.
Я покачала головой. Я схожу с ума.
Наташка все это время что-то увлеченно говорила, спорила сама с собой и предлагала варианты. Наконец она спросила меня:
— Что скажешь?
— Отлично. Спасибо за помощь.
Не зная толком, на что согласилась, я отключилась и занялась наконец предстоящим экзаменом.
Экзамен по гносеологии прошел тяжело. В вузе не было кондиционеров и даже обычных вентиляторов, а окна в аудитории не открывались, при этом они выходили на восток, в них било яростное солнце своими жаркими лучами, и в итоге было очень душно. Одна девушка даже грохнулась в обморок (про нее, правда, судачили, что она на раннем сроке беременности, так что потеря сознания могла быть как-то с этим связана). Преподаватель был вынужден предложить всем поставить «удовлетворительно», кого это устроит, и отпустить без вытягивания билета и ответов. Но мало кого это устроило. Мы с Наташкой обливались потом, нас отправляли доучивать, потому что преподавателю ответ казался неполным, но все же за свою настойчивость и жертвенность мы были вознаграждены отличными отметками.
— Ты веришь в это? — спускаясь по лестнице и обмахиваясь импровизированным веером, сделанным из двух тетрадок, изумлялась Наташка. — Когда нас отправили доучивать, я думала, что пятерки не видать!
— Я, честно говоря, тоже.
Только когда мы покинули стены вуза, Живцова заговорила о более важных вещах.
— Вчера общалась с Глебом, все ему передала, как ты и велела.
— Отлично. Вы сегодня встречаетесь?
— Должны были, — взгрустнула Наталья, — но он вспомнил про какие-то дела. — Я с интересом воззрилась на подружку, мимикой показывая, что это неспроста. — Да нет, — отмахнулась она, понимая, на что намекает выражение моего лица, — он последнее время постоянно отказывается от свиданок. Нашел себе, видимо, кого-то. А смелости мне это в лицо сказать ему не хватает.
— Ну если так, главное, чтобы он Сафронову сказал.
— Сказал! Точно сказал. Он пять раз у меня спросил, знает ли Сашка об этих записях. Сашка ему важнее меня!
— Ясно. Темнеет нынче поздно, предлагаю выдвигаться часов в восемь. Совсем ночью мне самой неохота гулять по заброшкам. А убить меня и днем никому ничего не помешает.
— Прекрати! Никто тебя не убьет. Во-первых, я не позволю. Во-вторых, если ему нужен зашифрованный дневник, он отберет у тебя телефон или заставит удалить присланное сообщение.
ebooksa