Истомин вернулся довольно скоро, и я всё ещё находился «без сознания».
— Везите его на Петровку! — В голосе Истомина слышалась некая озабоченность. — Только приведите его в чувство… в машине!
— Может, ещё подмолодить? — осклабился один из них.
— Ни в коем случае! — запретил следователь. — С ним хочет побеседовать кто-то оттуда…
Даже с закрытыми глазами я догадался, что Истомин указал наверх.
«Интересно, кто затребовал меня?» — подумал я про себя, но развивать эту идею было некогда: требовалось доиграть роль человека, потерявшего сознание…
В машине мне сунули под нос флакон нашатырного спирта, и я, выдержав небольшую паузу, открыл глаза, пытаясь удобнее расположить руки, закованные в ментовские «браслеты»:
— Где я? Кто вы?
— Перед вратами ада! — пошутил один из сопровождающих.
— А мы — архангелы! — подхватил другой, и все громко, по-лошадиному заржали.
— Ну, очень смешно! — ехидно заметил я. — А вы не боитесь сами предстать перед переправой на реке Стикс?
— Это ещё что за река? — нахмурился один из них.
— Та самая, что отделяет грешников от ворот Ада.
— Намекаешь, что за тебя в Ад попадем, что ли? — усмехнулся самый ретивый.
— За меня и за всех тех, кого вы покалечили и покалечите в будущем!
— За тебя и за других, таких же сволочей, как ты, мы в Рай попадём!
— И не надейся, вам прямая дорога в Ад, и ты сам это знаешь, — твёрдо возразил я.
— Покаркай ещё, и я на тебе опять разомнусь! — с угрозой произнёс другой.
— Да не слушай ты его, он же специально тебя заводит, — успокаивающе заметил его приятель.
— Пусть вякает, — отмахнулся и третий.