Семь лет за колючей проволокой

— Да хоть вчетверо! — Его просто распирало от собственной значительности.

— То есть червонец — партия?! — с некоторым испугом воскликнул я, отлично зная, что мой тщеславный соперник уже не возьмёт свои слова назад.

— Что, слабо?

— Ну почему же, рискну! — Сделав небольшую паузу, словно прикидывая мысленно, смогу ли рассчитаться, я, будто от отчаяния, решительно взмахнул рукой.

— Все слышали? Червонец — партия! — самодовольно подытожил Лёха-Голова…

По тем временам десять рублей были хорошие деньги: достаточно сказать, что по закону заключённому на зоне разрешалось отовариваться в ларьке лишь на пять рублей в месяц. Конечно, имелись и так называемые поощрительные: два рубля мог добавить «Старший Кум» за «ментовскую» нарукавную повязку — так называемые «козлиные», два рубля мог добавить «Хозяин» за перевыполнение плана на работе, и два рубля мог добавить Замполит за участие в общественной жизни колонии. То есть максимум, на который мог отовариться зэк в ларьке «за колючей проволокой», — одиннадцать рублей в месяц…

Надеюсь, понятно, почему едва ли не вся камера подтянулась к нашему уголку: как мне потом сказал Василий, здесь впервые играли в шахматы со столь высокой ставкой.

Вторую партию я специально затянул настолько, что когда Лёха Голова получил вымученный мат, он воскликнул:

— Измором меня взял! — И оглядел членов своей «семьи», те дружно его поддержали.

— Точно, совсем замучил тебя, братан, — процедил один.

— Надо было время обговорить, — заметил второй.

— Ничего, в следующей отыграешься, — обнадежил третий.

— Пять рубликов с тебя, — напомнил я сопернику.

— Да, согласен! Хожу! — недовольно бросил тот, игравший на этот раз белыми.

Не буду утомлять подробностями, только сообщу, что все остальные партии я выиграл. Более того, при счёте шесть — один, Леха-Голова неожиданно предложил повысить ставку в три раза, то есть цена партии поднялась до тридцати рублей!!! Не знаю, на что рассчитывал мой соперник, на случай или на мою ошибку, но ни того ни другого не произошло, и в результате Лёха-Голова проиграл сто сорок рублей!..

Но ТАМ, то есть в местах лишения свободы, важно не только выиграть, но и получить выигрыш без особых последствий для выигравшего. Впервые наткнувшись на игрока, оказавшегося сильнее их главаря, «семья» попыталась отыскать лазейку, чтобы не платить. И одним из аргументов, выдвинутых, кстати, Костей-Интеллигентом, услышав который я с трудом удержался от смеха, было подозрение в том, что я наверняка обладаю разрядом по шахматам.

Хотел было уже ответить с юмором, но тут за меня вступился Василий:

— А мы не слышали, чтобы в оговорённых вами правилах, да и просто в шахматных правилах был пункт о том, что разрядник не имеет права участвовать в каких-либо играх за тюремной решёткой… — В его тоне чувствовалась явная усмешка. — Создаётся такое впечатление, что вы, земляки, хотите заныкать свой проигрыш…

— Ага, как выигрываете, так плати сразу, а как проигрыш отдавать, так не очень хочется, — подхватил один из тех, кто просадил им почти всё, что имел, а потому не скрывал своей неприязни к «семейке».

— Игровые долги — дело святое, — вынужденно заметил Лёха-Голова. — Не возражаешь, если получишь выигрыш в разных видах?