Меня доставили в небольшой городок Коми АССР — Княж-погост, расположенный, как я писал ранее, в нескольких десятках километров от нашей колонии. Городок Княж-погост состоял из трёх посёлков: сам Княж-погост, посёлок Железнодорожный и посёлок Новый.
«Химики» жили в посёлке Новый в четырёхэтажном общежитии. Меня определили на второй этаж. Кроме меня в комнате были ещё трое ребят. Нам выдали по несколько рублей в честь будущего аванса и показали столовую «химиков», где можно было вполне сносно пообедать за восемьдесят копеек. Потом вновь прибывших ознакомили с правилами проживания «химиков». Нельзя:
«…опаздывать, тем более не приходить на работу …не оказаться в комнате во время вечерней проверки …не оказаться в своей постели с одиннадцати вечера до шести утра.
…не выполнять распоряжения сотрудников спецкомендатуры и начальников на работе.
…покидать населённый пункт без особого пропуска …употреблять спиртные напитки».
Можно:
«…работать за жалкие гроши.
…жить впроголодь.
…иметь кровать.
…постельные принадлежности, сдаваемые раз в десять дней в стирку.
…раз в год за хорошую работу и примерное поведение в порядке поощрения комендант мог предоставить тебе десятидневный отпуск, а иногда даже выписать документы для поездки домой…»
Самыми страшными днями, как легко догадаться, были дни аванса и зарплаты. Несмотря на категорическое и недвусмысленное указание по поводу алкоголя, кто запретит пить русскому человеку, если даже «за колючей проволокой», да что там — «за колючей проволокой», даже в тюрьме зэки умудряются гнать самогон из томатной пасты? В такие «критические» дни, если не хочешь попасть в неприятную ситуацию, а то и стать инвалидом, нужно было либо исчезать из общежития, что считалось серьёзным нарушением, либо запираться в своей комнате и не выходить из неё даже в туалет. На следующий день после аванса или зарплаты с утра было страшно заходить не только в туалет, залитый кровью, но зачастую тошнота подступала к горлу при появлении в коридоре общежития — его пол был залит кровью и усыпан битой посудой…
«Химики» работали на строительстве первой очереди завода по изготовлению древесноволокнистой плиты, или сокращенно — ДВП. Более всего повезло тем, кто в прошлом имел какие-нибудь строительные специальности. К сожалению, я к таковым не относился, и меня, что вполне естественно, зачислили разнорабочим. На фотографии, сделанной в то время, я и запечатлён с ломиком в руках. Как можно догадаться, такое положение вещей не могло меня устроить, и я начал искать местечко «потеплее».
Однажды наткнулся на единственную газету, выпускаемую в данной местности, — малотиражку под «уникальным» для того времени названием «Ленинское знамя». Недолго думая, решил «прославиться» на весь городок. Приближался Женский день — Восьмое марта, и я, не особо напрягаясь, сочинил к этой дате стихи:
К моему удивлению, стихотворение было опубликовано, и мало того что я получил за него существенный гонорар, так ещё и почти всё женское население городка с явным интересом стало поглядывать в мою сторону. Я был горд и счастлив, не подозревая, что не за горами тот день, когда эта популярность сыграет со мной не самую приятную шутку.
Всё началось, как мне кажется, с того, что как-то в один из предвыходных дней мы с моими соседями по комнате поехали в единственный поселковый клуб для просмотра какого-то фильма. (Вы не забыли, что я пытался отыскать для себя более тёплое местечко?)
Вполне естественно, я познакомился с директором клуба, и тот сразу заявил, что читал мои стихи, которые ему очень понравились.
А я возьми и спроси:
— Скажите, Иван Иванович, за сколько и на сколько дней вам известен репертуар вашего клуба?
— Дня за три-четыре и на неделю, а что?