Почему-то я был уверен, что это афганская семья, и конечно же пожалел их.
— Осмотри машину! — приказал старший сержант, держа афганцев на мушке.
Ильин открыл багажник.
— Консервы… мясо… масло… полный багажник продовольствия! — ответил он, после чего заглянул в кабину и открыл бардачок. — Ого! Баксы, старшой! Тысяч десять, не меньше!
— Оружие?
— Не видать…
Старший сержант достал рацию и начал вызывать:
— «Клумба»! «Клумба»! Я — «Колючка»! Я — «Колючка»! Приём!
— «Колючка»! «Колючка»! «Клумба» слушает! Приём! — отозвался голос из рации.
— Встретил трёх «знакомых» в «коробушке»… Один «уснул», двое «плохо себя чувствуют»… Приём!
— «Колючка»! «Колючка»! Говорит «Клумба»! «Знакомых проводить с почётом»].. Приём!..
— «Клумба»! «Клумба»! Здесь «Колючка»! Вас понял: «Знакомых проводить с почётом»! Приём!..
— Здесь «Клумба»! Отбой!..
— Слышал, сержант?
— Слышал! — явно злясь, ответил тот и повернулся к афганке. — В машину, быстро! — крикнул он, тыкая автоматом в кабину.
Неожиданно афганка начала плеваться в его сторону, видно, догадалась, что их ожидает:
— В машину! Мать твою… — рявкнул сержант, передёргивая затвор автомата.
Сверкая глазами, полными ненависти и злобы, старик полез спиной на заднее сиденье, подчинилась и афганка.
— Может, отпустим, товарищ командир? — неожиданно неуверенно, с жалостью предложил Ильин, обернувшись к старшему сержанту.
Не дав закончить ему фразу, старший сержант вдруг выпустил короткую очередь в его сторону. Ильин испуганно дёрнулся и мгновенно побелел, как лист бумаги. Из задней дверцы машины на пыльную горную дорогу вывалился старик афганец. Его руки крепко сжимали израильский автомат «Узи», из которого он так и не успел выстрелить, незамедлительно отправившись к своему аллаху.