— Не думаю, у них там полна коробочка, людям жить негде. К тому же я ее давно знаю, она часто помогает мне по дому… А почему вы спросили, где я ночую? Вы мне не доверяете?
— Я никому не верю, только фактам. Виновным может оказаться любой. Даже кто-то из вас.
— Неплохая догадка, — хмыкнул Верхов, — Стоило мне ради этого тащиться такую даль.
— Сколько русских голубых осталось в городе? — спросил Грай.
— Три, — ответил Шувалов, — Мой Елисей и еще две — у Копейкина и Молчановой. Вот наши адреса.
— Итак — для чего их воруют? Есть версия, что из них, по принципиальным соображениям, шьют редкостную по цене шубу.
— Я тоже слышал эту байку, — согласился Шувалов. — До какой моральней низости должен человек опуститься, чтобы пойти на это!
— Причем здесь мораль? — разозлился Дмитриев. — Кто-то получает шубу из уникального зверя, небывалой расцветки, с удовольствием носит ее и даже гордится ею: такая шуба — одна в мире! А на мораль и историю ему наплевать.
Верхов цинично усмехнулся:
— Мораль — дело переменчивое. Носим же мы шапки и рукавицы из собаки, а она тоже друг человека. На севере специально собак длинношерстных для шапок выращивают. Да и куда опускаться? Многие сейчас живут вообще без морали, главное — выжить. Любой ценой. Или разбогатеть. Тоже любой ценой.
— Вы несносны, Верхов, со своей демагогией, — стрельнула на него глазом из-под челки Ирина. — Я про это знать не хочу, мне противно. Не за этим мы сюда пришли, давайте делом заниматься.
— А вы слышали про так-то шубу? — спросил ее Грай.
— Да, слышала. Все кошатники говорят про эту шубу. Но это выдумка, анекдот.
— А вам, Ирина, пойдет такая шуба, — засмеялся Верхов.
Ирина дернула плечом и отвернулась.
— Другая версия, — продолжил Грай. — «Неизвестный», назовем его пока так, ворует кошек, чтобы стать монополистом на рынке.
— Ворованного кота невозможно выставить. Его лучше отравить! — не согласился Шувалов. — Я узнаю своего кота и скажу: «Отдай!» Кошачий мир тесен.
— А если станут продавать котят?
— Я узнаю и сына, и внука своего кота.
— Разве это возможно? — поинтересовался Грай.