Войта выпил, закурил «Лаки страйк» и сказал:
– Простите, мистер Баркли, но я вас иногда не понимаю. Вы вроде бы переживаете за судьбу Лилли, а сами пожалели денег на внесение залога. Тысяча долларов, по словам адвоката, не могли спасти её от тюрьмы.
– Мистер Войта, вы не можете меня понять, потому что вы не бизнесмен. У нас с вами разный взгляд на происходящее. Я смотрю на события с точки зрения рациональности трат. Моральная составляющая финансовых операций при этом меня не интересует. Лилли грамотный секретарь, блестящая переводчица и отличная стенографистка. Но только и всего. За перечисленные достоинства она получала весьма солидное жалованье. Но она мне не родственница и даже не любовница, чтобы я платил ей больше, чем она того стоит. Да, с ней стряслась беда. И я для себя решил, что готов потратить на помощь ей пять тысяч долларов. Согласитесь, это приличные деньги. Они включают в себя и гонорар адвоката за участие в суде Нью-Йорка, и последующее обжалование в окружном суде, а также залог. Однако защитник за свои услуги запросил пять тысяч, я сбил цену до четырёх. Соответственно, на залог осталась лишь одна тысяча долларов. Да, вероятно, этого оказалось недостаточно, но разве я должен за всех расплачиваться? Государство взимает с меня сумасшедшие налоги. На эти средства содержится полиция и суд. Вот пусть они тоже разбираются с делом мисс Флетчер. К слову, мистер Пальмер – один из самых дорогих адвокатов Нью-Йорка. Несмотря на его витийство, я не уверен, что судья пошёл бы ему навстречу и с десятью или даже с двадцатью тысячами долларов залога. Всё-таки тут речь идёт о нескольких убийствах. Обычно обвиняемые по таким статьям, по словам защитника, проводят за решёткой не меньше года, – равнодушно проговорил банкир и кивнул водителю. Тот убрал в саквояж остатки застолья, завёл мотор, и «Паккард» продолжил путь.
Когда автомобиль зашуршал шинами по асфальту Бруклинского моста, Баркли гордо заметил:
– Пару слов о том сооружении, по которому мы сейчас едем. Мост соединяет Бруклин и Манхэттен, он переброшен через берега Ист-Ривер. Его строили тринадцать лет и закончили в 1883 году. Совокупный вес двух опорных башен, выполненных в готическом стиле, составляет умопомрачительную цифру – 396 832 071 фунт[64]; длина – 6 083 фута,[65] ширина – 86,6 фута[66], а максимальная высота над водами реки – 136 футов[67]. Дорожное полотно моста удерживают четыре троса диаметром 1,3 фута[68], причем каждый из них состоит из почти 5 500 стальных жил. Эти несущие тросы опираются на два построенных в готическом стиле пилона, возвышающихся над водой на 280 футов[69]. На них живут филины. Никто не помнит, когда точно они там поселились.
– У вас хорошая память на цифры, – похвалил банкира Ардашев.
– Они прочно засели в моей голове. Это профессиональный навык. Я ведь бывший строитель из Сан-Франциско, а мои земляки давно мечтают о постройке моста через пролив Золотые Ворота. Сейчас между Сан-Франциско и Саусалито ходит паром. Чтобы добраться с одного берега на другой, уходит почти полчаса. Я хотел выступить подрядчиком этого строительства и, естественно, изучал технологию сооружения Бруклинского моста. К сожалению, тамошние власти эту идею пока не поддержали. Их вполне устраивает паромная переправа[70].
– Простите, что перебил ваш рассказ, – извинился Клим Пантелеевич.
– Было бы интересно его дослушать, – попросил Войта.
– Продолжу с большим удовольствием, – улыбнулся банкир. – Иногда мне кажется, что из меня получился бы вполне сносный экскурсовод… Итак, можно смело сказать, что самый длинный мост в мире спроектирован и построен под руководством одной семьи – Рёблинг. Проектировал сооружение Джон Рёблинг, но он вскоре погиб в результате глупого несчастного случая, и в дело включился его сын Вашингтон, но и ему не повезло: опустившись на дно в кессоне (опоры строили по совершенно новой технологии с помощью кессонов[71]), он заболел кессонной болезнью и до сих пор прикован к постели, но это не помешало ему следить за строительством с помощью телескопа и давать советы своей жене Эмили, отвечавшей за проведение работ, длившихся тринадцать лет. Их стоимость составила пятнадцать с лишним миллионов долларов, хотя некоторые называют и бóльшую сумму. В день открытия по мосту проехало больше полутора тысяч карет, фаэтонов и прошагало более ста пятидесяти тысяч пешеходов. Но недолго жители Манхэттена и Бруклина радовались. Пронёсся слух, что это сооружение вот-вот рухнет. Как-то в один из дней у какой-то слишком ажитированной особы закружилась голова, и она крикнула, что мост рушится. И толпа побежала. Началась паника, а за ней и людская давка, унёсшая жизнь двенадцати человек. Словом, горожане вновь пригорюнились – новое сооружение казалось небезопасным. Тогда мэрия нашла способ развеять опасения: цирковому антрепренёру Барнуму предложили провести по мосту всех слонов и верблюдов его цирка. Естественно, он согласился. Какой же бизнесмен откажется от бесплатной рекламы? И 17 мая 1884 года по тому месту, где мы сейчас едем, проследовал караван из двадцать одного слона и семнадцати верблюдов. Причём один из слонов по кличке Джамбо был поистине гигантским. Его рост составлял 33 фута[72], а вес превышал 22 000 фунтов[73]. Кстати, Вашингтон Рёблинг ещё жив – ему восемьдесят три года, а вот его жена Эмили умерла семнадцать лет тому назад.
– Однако вы забыли упомянуть о том, что внук Джона Рёблинга, проектировавшего мост, погиб на «Титанике», – добавил Ардашев. – Его звали тоже Вашингтон Рёблинг.
– Откуда вам это известно? – изумлённо заморгав глазами, осведомился банкир.
– Я читал список пассажиров, погибших в той катастрофе.
Войта швырнул в открытое окно окурок, унесённый ветром в реку, и сказал:
– Подозреваю, что Бруклинский мост – популярное место среди самоубийц.
– К сожалению, да. Из-за них тут часто перекрывают дорогу. Наверное, это проблема для всех высоких мостов. В среднем не проходит и четырёх дней, чтобы какой-нибудь чудак не ринулся вниз. Некоторые умудряются забираться на самый верх опорных башен, пугая филинов. Но какой смысл туда карабкаться, если, для того чтобы сломать о воду конечности, достаточно всего лишь перемахнуть через перила и пролететь сто тридцать шесть футов. Недавно прочёл в газете, что врачам удалось спасти одну мисс, прыгнувшую с Бруклинского моста и сломавшую себе не только конечности, но и рёбра. Почти год она пролежала в гипсе. Наконец её выписали из больницы. Она тут же вызвала такси, и знаете, куда она первым делом поехала?
– На мост? – предположил бывший пражский полицейский. – Небось хотела вновь испытать те же самые чувства…
– Да, и она их получила сполна, вновь шагнув вниз. Но на этот раз Господь её не спас.
– Whom gods would destroy, they first make mad[74].
– Вы правы, мистер Ардашев. Сойти с ума – самая страшная участь, – проговорил Баркли и добавил: – А мы уже почти на месте.
ebooksa