Мы под запретом

Вот только от чего на этот раз? Точнее, от кого? От Ивана? От Саши? Или, может, от себя самой?

Ехать недолго, чуть больше получаса. Во время пути мы не вспоминаем о неловком моменте, произошедшем на кухне, а просто болтаем ни о чем и даже подпеваем каким-то старым исполнителям, поймав единственную волну. На заднем сиденье сидит огромный плюшевый медведь. Цвет, правда, другой. И моя внутренняя ехидна потирает лапки. Тут, как говорится, кто первый успеет преподнести свой презент, тот и, остальные — плагиатчики.

А когда мы сворачиваем на одну из улочек дачного поселка, противная ехидна ликует, потому что из автомобиля, стоящего около ворот, выходит Мистер Шоколадка и достает из багажника ту самую игрушку, что была на фото.

— Этот туда же? — с лёгким недовольством интересуется Иван.

— Угу, — мычу я, боясь выдать свою необоснованную радость.

— Хорошо, что я купил два подарка. Этого, — кивает он в сторону несчастного мишки, — завтра сдам обратно.

Блин блинский!

От противоречивости чувств меня колбасит, словно истеричку в период ПМС. И я не знаю, чего хочу и чему радуюсь, меняя свое настроение, словно переключая каналы. Но все же жмурясь, прогоняю прочь ненужные мысли и выхожу из машины. Под руку с Иваном захожу во двор, чтобы тут же быть пригвожденной укором мелькнувшим в брошенном на нас шоколадном взгляде.

Глава 15

*Александр*

Подъезжаю к воротам родительской дачи, а морда трещит по швам от идиотской улыбки, которая не сходит с него с того самого момента, как в магазине увидел полутораметрового плюшевого зверя, сидящего сейчас на заднем сиденье моего автомобиля. В голове сразу мелькнула шальная мысль купить двух: одного, как и собирался, подарю Марусе, а второго — Кире.

Увезу ее сегодня с дачи, запру в своей квартире, и будет она валятся на диване в обнимку с этим шоколадным «мужиком», смотреть какой-нибудь сериал, смеяться и забавно комментировать. А я буду готовить нам ужин, следя с улыбкой за эмоциями Белки, чтобы потом… Воображение рисует такие сцены, что стояк в штанах приходится прятать, обняв игрушку, как родную, и топать скорее на кассу.

Внутри бурлит заряд позитива и предвкушения, и просто невозможно удержать уголки губ, стремящихся растянуться от уха до уха в улыбке довольного кота. Я ловлю кайф от ожидания скорой встречи и проклинаю потраченные впустую две недели.

Психанул тем утром из-за Белкиной детской выходки и сорвался в рейс, несмотря на запланированный отдых. Но в небе мне всегда думается лучше. Звонить не стал, писать — тоже. Думал на пару дней, а там вернусь и поговорим. Не получилось. У начальства случился аврал, и мне пришлось зависнуть на неопределенное время, летая между странами и континентами.

Решил, что так даже лучше: так она все взвесит, так поймет, что либо все, либо ничего. Я не хочу игры на полутонах. Мне надо все! Она моя, и мы не прячемся. Она скрывает наши отношения — ну, тогда это не со мной!

Паркую автомобиль у знакомых ворот. На территорию въезжать не хочу. В мои планы на сегодня не входит задерживаться на детском празднике больше, чем на пару часов. Забираю с заднего сиденья плюшевого монстра размером явно больше самой именинницы. Калитка не заперта, а со двора доносятся звуки праздничного веселья.

— Дядя Саша приехал! — несется мне навстречу пятилетняя малышка, как только я закрываю за собой калитку и делаю пару шагов по тропинке, вымощенной булыжниками.

Маруся видит меня второй раз в жизни, а неподдельной детской радости в ее глазах и беззубой улыбке столько, что можно ложкой черпать и, как микстуру, принимать во время затяжной депрессии. Приятно, черт возьми!

— Привет! — присаживаюсь и ловлю ее в свои объятия, поднимаюсь и подкидываю над головой, ловлю и дурею от задорного детского смеха, тонким колокольчиком разносящегося по двору.

— А медведь мне? — Малышка округляет глаза с пляшущими в них искорками восхищения и спрашивает почти шепотом, словно не верит.