Шесть дней

— Идемте наверх, — сказал Середин, — когда-то это была ваша комната, вы, конечно, помните, — говорил он, пытаясь за этими словами скрыть собственную растерянность. Нашелся человек, который понял… Не все люди бесчувственны. Не все! — Там еще и чемоданы возьмите, надо же во что-то складывать. — Он поднимался по ступенькам внутренней лестницы вслед за Светланой.

— Хорошо, хорошо… — с такою же растерянностью повторяла она.

Светлана ушла с двумя чемоданами Наташиных вещей, наотрез отказавшись от его помощи. Он подумал, что где-то рядом ее ждет Наташа. Закрыл дверь и остановился в передней, охватил голову руками. Только сейчас до него дошел смысл свершившегося: окончательно рушилась прежняя жизнь. Невыносимо раздвоенное чувство охватило его, он представил себе, что испытывает сейчас Наташа.

X

На завод Середин приехал внешне спокойным и собранным. Заставил себя отодвинуть все, что мешало делу. Мысль работала стремительно и безошибочно. Сводки выполнения суточного плана цехами и заводом в целом… Слабые места вчерашнего дня и ночи… Фамилии и должности работников, которых следовало сегодня вызвать… Между делом он справился, улетела ли жена Григорьева утренним самолетом в Москву. Вышколенный Логиновым помощник через пять минут лаконично доложил: «Улетела». Мысли о Светлане не вызвали боли и растерянности, он сумел подавить их, по крайней мере, до ночи.

Заводские дела закрутили, как водоворот пловца. И все же каждый раз, когда от секретаря раздавался звонок — взять телефонную трубку, стремительно поворачивался к аппарату и лишь усилием воли заставлял себя спокойно говорить: «Слушаю». Вот, поди ж ты, знал, что Нелли не позвонит в директорский кабинет а все-таки ждал ее звонка!

К вечеру отделы один за другим стали докладывать, что подготовка наметок и расчетов первоочередной модернизации в цехах идет нормально. Середин созвал совещание руководящих работников отделов и местного Гипромеза, еще раз просмотрели итоговые цифры, сроки, уточнили, что просить у Москвы, что можно получить на месте.

День так плотно был забит неотложными, оперативными делами, что Середин и оглянуться не успел — рабочее время кончилось. Только было собрался окончательно просмотреть и подписать документы, позвонил Григорьев, сказал, что он еще в Запорожье, спросил, как идет подготовка планов частичной реконструкции цехов. Середин доложил. После окончания делового разговора сказал:

— Полетишь в Москву, пошли жене телеграмму, пусть встречает, — он прилагал немалые усилия, чтобы голос не выдал улыбки.

Григорьев помолчал. Замолчал и Середин, в конце концов не ему же, Середину, надо знать, что Светлана в Москве.

— Где Светлана?

— В Москве, тебя ищет, — сказал Середин. — Улетела сегодня.

Григорьев ничего не говорил, но и не положил трубки, телефон не выключался, слышно было, как Григорьев там сопит. Середин пожал плечами и тоже не опускал трубку.

— Почему она уехала?.. — явно неуверенно спросил Григорьев.

— Соскучилась, — ответил Середин, чуть не подпрыгнув на месте, таким удачным был ответ. Поди разбери, знает он что-нибудь или нет.

Григорьев опять молчал, но трубку не положил.

— Ты что хихикаешь? — спросил он, разом приведя Середина в чувство.

— Я тебе говорю серьезно, — озлобился Середин. — Она соскучилась и помчалась в Москву, тебя разыскивать. А ты сидишь в Запорожье. Послушай… — он хотел сказать, что не может вести бесконечные разговоры на личные темы по государственному тарифу, но вовремя спохватился.

Григорьев тоже не произносил ни слова.

— Будь здоров, — сказал, наконец. — Жду твои материалы.