Итак, шевалье пересек Сену по мосту Нотр-Дам, проехал по улице Жюиври, а затем через Малый мост выехал на улицу Сен-Жак. В конце ее, недалеко от городской стены, Пардальян остановил коня. У монастыря якобинцев он привязал лошадь к столбу и постучал в ворота.
Открылось маленькое окошечко, и брат привратник спросил, что желает гость, подчеркнув, однако, что монастырь паломников не принимает. Пардальян ответил, что вовсе не просит приюта в святой обители, а хочет повидать одного знакомого. Услышав имя Жака Клемана, привратник вдруг засуетился, тут же распахнул ворота и предложил войти.
— А коня куда поставить? — спросил шевалье.
— Не волнуйтесь. Отведем в конюшню к отцу настоятелю, там его покормят.
— Превосходно! — улыбнулся шевалье.
— Будьте любезны, подождите в приемной, а я предупрежу нашего доброго брата Клемана.
Привратник оставил посетителя под присмотром послушника и поспешно удалился. Но направился он не в келью Жака Клемана, а в апартаменты настоятеля Бургиня и доложил, что какой-то дворянин желает видеть брата Клемана.
Бургинь тут же решил, что посетитель послан кем-то из сильных мира сего для обсуждения с Жаком Клеманом великого замысла — убийства Генриха III. Настоятель распорядился немедленно препроводить визитера в келью монаха, хотя обычно монахи принимали гостей в приемной. Достойный отец настоятель рассчитывал выяснить, кто же явился к Жаку Клеману и о чем пойдет речь.
Следует отметить, что Пардальян не обратил внимания на то, что его появление вызвало переполох в святой обители.
Брат привратник проводил шевалье по узким извилистым монастырским коридорам в келью Жака Клемана.
— Сюда проходите, пожалуйста, — и привратник указал шевалье на полуоткрытую дверь в келью.
Жак Клеман сидел за маленьким столиком и что-то писал. Как наши читатели знают, сын Алисы де Люс пользовался в монастыре неограниченной свободой, которой завидовали остальные монахи. Ему было дозволено держать в келье бумагу и чернила, а также читать.
Когда шевалье вошел, монах обернулся на звук шагов, увидел гостя и очень обрадовался. Он бросился навстречу Пардальяну, раскрыв объятия.
— Хвала Господу! — воскликнул Жак Клеман.
Голос его звучал возбужденно: так часто говорят люди, страдающие нервной болезнью, не знающие душевного спокойствия.
— А до вас нелегко добраться! — улыбнулся шевалье и пожал руку молодому монаху. — Позвольте, я сяду.
Пардальян отстегнул шпагу, присел на краешек кровати и огляделся:
— Как вы здесь можете жить! Похоже на склеп… ведь вы же относитесь к числу чувствительных натур… Посмотрите на вашего доброго брата привратника! Судя по его физиономии, он не из тех, кто заживо хоронит себя в обители, отказываясь от мирских радостей.
Клеман горько улыбнулся:
— Ах, дорогой друг, вы словно луч солнца, проникнувший в мою темницу. Едва вы вошли в келью, как в ней все ожило. Не скрою, монастырь — место печальное.