— Доченька! Доченька! — простонала цыганка.
— Послушайте, бедная моя, вы стали матерью, но горести к тому моменту уже помрачили ваш разум, и вы оказались в тюрьме…
— Тюрьму я помню, — задумчиво произнесла Саизума. — Там было страшно… плохо…
— Злые люди захватили вашего ребенка… понимаете? — объясняла Фауста.
— Да… злые… они меня посадили в тюрьму, а ее забрали и унесли…
— Вы поняли? Они взяли вашего ребенка…
— Бедная крошка… она так страдала…
— Нет-нет, успокойтесь… она жила счастливо и спокойно. Нашелся добрый человек, отобрал девочку у злодеев, воспитал как собственную дочь…
— Благослови его Господь! Как его звали? Я буду молиться за него!
— Он умер, — ответила Фауста.
— Умер? Судьба всегда жестока к праведникам!.. Но, наверное, он умер, прожив долгую счастливую жизнь? В спокойствии и в довольстве?
— Нет! Бедняга погиб в тюрьме.
— Скажите, как его звали? — сквозь слезы спросила цыганка. — Раз уж я никогда не увижу этого святого человека…
— Фурко, прокурор Фурко… Запомните это имя…
— Фурко… Никогда не забуду… Но почему же он оказался в тюрьме? За что?
— Из-за вашей дочери.
— Нет! Не может быть! Нет, сударыня, моя дочь никому не причинила зла!
— Вы меня не поняли: ваша дочь действительно оказалась причиной заточения и гибели прокурора Фурко, но нечаянно, против своей воли. Поверьте, она очень любила его, почитала как отца…
— Но почему? Почему же?
— Дело в том, что прокурор Фурко захотел воспитать дочь в той же вере, что исповедовала ее мать, то есть вы…