— Центурион?
— Центурион.
— Но в такого рода делах Центурион действует не ради себя.
— Понимаю вас, Сезар. Центурион — правая рука дона Яго Альмарана, Красной Бороды.
Произнеся это имя, она почувствовала, как вздрогнул ее возлюбленный, которого она держала под руку. Она покраснела, и на ее губах мелькнула лукавая улыбка. Она поняла, что происходило в душе молодого человека.
Дон Сезар просто-напросто ревновал.
Сервантес, должно быть, тоже это понял, потому что пробормотал:
— Любовь! Ревность!.. Безумие!
А Эль Тореро после секундного молчания продолжал дрожащим голосом:
— Как же могло случиться такое — вы, зная, что находитесь во власти этого чудовища (а вы уверяли, будто ненавидите его), оставались, как я сам видел, спокойной и безмятежной и даже не пытались убежать, что, однако, было бы очень просто.
Жиральда хотела напомнить, что не могла бежать, как ей советовал ее возлюбленный, ибо была усыплена одурманивающим снадобьем, так что в какой-то момент он сам счел ее мертвой. Однако же она ограничилась тем, что тихо ответила:
— Дело в том, что на сей раз Центурион действовал не ради известной вам личности.
— А! — произнес Эль Тореро, еще более встревоженный. — Тогда ради кого?
— Ради принцессы, — смеясь, сказала Жиральда.
— Принцессы?.. Не понимаю.
— Сейчас поймете, — и Жиральда внезапно стала серьезной. — Послушайте, Сезар, вы знаете, что я отправилась на поиски моих родителей?
— Так что же? — спросил Эль Тореро. Он уже забыл про свою ревность и теперь думал лишь о том, чтобы утешить ее. — Неужто вас опять постигло разочарование?
— Нет, Сезар, на этот раз я все узнала, — печально отозвалась Жиральда.
— Вам стали известны подробности о вашей семье? Вы теперь знаете, кто ваш отец и кто ваша мать?
— Я знаю, что моего отца и матери более нет на свете, — сказала молодая девушки и разрыдалась.