Сын шевалье

На сей раз она могла вздохнуть с облегчением. Ради нее он сделает то, чем пренебрег бы ради себя самого. И она вновь заговорила о Кончини:

— Этот человек опасен… поверьте мне, это голос сердца. К тому же, возможно, не он один замышляет погубить вас.

Он опять вздрогнул. В очередной раз она удивила его, угадав то, чего не могла знать. А она продолжала:

— Вам надо беречься, как никогда. Вас хотят не только умертвить, но и обесчестить.

— Каким образом? — удивленно спросил он.

— Этот негодяй посмел утверждать, будто вы занимаетесь ужасным ремеслом у него на службе.

Он сказал очень спокойно:

— Каким ремеслом? Уж не заявил ли он, что я наемный убийца?

— Да, — ответила она просто.

Он выпрямился и гневно бросил, сверкнув глазами:

— Мерзавец нагло солгал!

Если бы Жеан удовлетворился этим восклицанием, Бертиль совершенно успокоилась бы. К несчастью, он решил объясниться до конца:

— К человеку, которого мне указали, я подхожу при всем народе и при свете дня. И честно вызываю его. Я дерусь всегда один на один, шпага против шпаги! Иногда один против двоих! И грудь моя открыта для ударов. Я рискую жизнью. Это не убийство, а честный поединок. Тут никто не посмеет возразить.

Побелев как полотно, она выпрямилась и с закрытыми глазами простонала:

— Ужасно! Отвратительно!

Увидев ее в таком расстройстве чувств, он испугался — однако пока еще ничего не понял.

— Что такое? — пролепетал он. — Что ужасно и что отвратительно?

Потупившись, она ответила еле слышно:

— Ремесло, которым вы занимаетесь.

Жеану показалось, будто ему на голову внезапно обрушился удар дубины. Он зашатался. Ему почудилось — весь мир рушится вокруг них обоих.