Дамы что-то тихо обсудили, а потом старшая сказала тем властным тоном, которым привыкла отдавать приказы:
— Посиди здесь, дорогая. Мы сейчас дойдем до дома, и Клэр принесет тебе что-нибудь поесть. Потом можно отправиться и на поиски твоих компаньонок — пройти придется не меньше четверти мили.
Дамы удалились, а Молли осталась ждать на скамейке. Она не знала, кто такая Клэр, и почти не ощущала голода; знала только, что без посторонней помощи идти не сможет. Наконец хорошенькая особа вернулась в сопровождении лакея с маленьким подносом в руках.
— Смотри, как добра леди Коксхейвен, — проговорила та, которую звали Клэр. — Сама собрала тебе ленч. Давай-ка ешь, и сразу почувствуешь себя намного лучше, дорогая.
Дама повернулась к лакею:
— Можете не ждать, Эдвардс. Поднос я принесу сама.
Молли увидела хлеб, кусок холодного цыпленка, вазочку желе, бокал вина, бутылку воды и гроздь винограда. Дрожащей рукой девочка потянулась к воде, но из-за слабости не смогла ее удержать. Клэр поднесла бутылку к ее губам, и Молли, сделав несколько жадных глотков, сразу почувствовала живительную свежесть, однако есть не смогла: очень болела голова. Клэр растерялась.
— Попробуй хотя бы виноград. Обязательно надо что-нибудь съесть, иначе просто не дойдешь до особняка.
— Не могу, — прошептала Молли, с трудом подняв отяжелевшие веки.
— Ах господи! До чего же это утомительно! — посетовала Клэр все тем же ласковым голосом, словно и не сердилась вовсе, а лишь сообщала очевидную истину.
Молли почувствовала себя виноватой и совершенно несчастной, а Клэр чуть строже продолжила:
— Ну что мне с тобой делать? Я сама вот уже три часа здесь брожу, отчаянно устала, пропустила ленч…
Ее вдруг осенило:
— Мы вот как поступим. Полежи немного на скамейке и постарайся съесть хотя бы виноград, а я посижу с тобой и чем-нибудь подкреплюсь. Точно не хочешь цыпленка?
Молли улеглась и, лениво отщипывая виноградины, принялась с интересом наблюдать, с каким аппетитом леди проглотила и цыпленка, и желе, запив все это вином. В траурном наряде она выглядела такой прелестной и грациозной, что даже поспешность в еде — как будто боялась, что кто-нибудь увидит, — не помешала юной наблюдательнице восхищаться каждым ее движением.
— Ну и как, дорогая, готова идти? — спросила Клэр, когда поднос опустел. — Вот хорошая девочка. Видишь — ты почти справилась с гроздью. Если постараешься дойти до боковой двери, отведу тебя в свою комнату. Ляжешь на кровать, час-другой поспишь, и головная боль пройдет.
Они отправились в путь, причем, к великому стыду Молли, Клэр сама несла пустой поднос. Поскольку с трудом передвигала ноги, помощь предложить девочка боялась. Под боковой дверью подразумевалась лестница, что вела из недоступного для посторонних взглядов цветника в темный холл, или переднюю, откуда открывались многочисленные двери в помещение, где хранились легкие садовые инструменты, а также луки и стрелы молодых леди. Должно быть, леди Коксхейвен заметила парочку из окна, так как встретила их в передней и спросила заботливо:
— Как она сейчас? — Потом, заметив пустой поднос, добавила: — О, вижу, все в порядке! Ты все та же добрая старушка Клэр, но, право, надо было оставить поднос слугам. В такую жару жизнь сама по себе — тяжкий труд.
Молли очень хотелось, чтобы очаровательная спутница призналась леди Коксхейвен, что сама справилась с обильным ленчем, но, судя по всему, такая мысль не посетила хорошенькую головку и Клэр лишь вздохнула:
— Бедняжка! Она еще не пришла в себя. Говорит, что очень плохо себя чувствует. Хочу уложить ее в свою постель: может, уснет.