Хотя у истоков экзистенциализма стояли Хайдеггер и Сартр, наиболее досконально концепцию безусловного принятия себя и других рассмотрел Пауль Тиллих в книге «Мужество быть» (1952). В мои руки эта книга попала на следующий год после ее издания, и так как в это время я трудился над созданием РЭПТ, то доработал и положил в ее основу многие из блестящих идей Тиллиха.
К несчастью для нас обоих, Тиллих был даже слишком гениален: дав детальное описание многочисленным видам и подвидам БСП и БПД, он не смог за деревьями увидеть леса. Основными формами принятия Тиллих называет разные степени мужества быть, но они сами, так же как и пути к их обретению, часто теряются в потоке его размышлений. Продвигаемые им идеи предельного интереса, веры в Бога и онтологии бытия-здесь не находят у меня отклика. Они неприемлемы для «подлинного» принятия себя и других, о чем я и попытаюсь рассказать в этой главе. Несмотря на то что эти идеи действительно отличаются от условной самооценки, их нельзя назвать «по-настоящему» безусловными.
Тем не менее Тиллих пытается это сделать, когда пишет, например, о том, что мужество «…предполагает принятие нужды, тягот, ненадежности, страдания, возможного разрушения»[32].
«…тот, кто обладает мужеством быть частью, обладает мужеством утверждать себя как часть сообщества, в котором он участвует». Реакция человека, который обладает мужеством быть, – это «мужество отчаяния, мужество принять на себя свое отчаяние и сопротивляться радикальной угрозе небытия, проявляя мужество быть собой».
Отлично сказано! И хотя по большей части речь идет о безусловном принятии, оно ограничено абсолютной верой человека, обладающего мужеством быть, в Бога. А следовательно, не в такой степени основано на силе духа, как это должно быть.
Тиллих приводит несколько обоснований, почему мужество быть (которое я понимаю как мужество существовать, несмотря ни на что) не является достаточным фактором для безусловного принятия. Но его доводы меня так и не убеждают. Поэтому он добавляет несколько причин, которые, с его точки зрения, должны «попасть в цель», и, по всей видимости, с изяществом. Приведу основные из них.
1. Онтологические причины. Бытие человека – это бытие-здесь, бытие-в-мире. Почему? Потому что так оно и есть. Мы не можем существовать сами по себе: мы должны быть здесь – и эта мысль близка и Хайдеггеру, и Сартру. Она, по всей видимости, доказывает, что бытие (и небытие) нам дано и все, что нужно, – просто иметь мужество принять его, а это мужество есть у нас онтологически, потому что оно нам дано. Имея мужество принять то, что есть, а именно бытие-здесь, мы по тавтологическому принципу им обладаем.
Очень хорошо – почти в самую точку! Обладание мужеством (или чем-то еще) в парадигме тавтологии доказывает только то, что вы говорите, что оно у вас есть. Вы по определению соглашаетесь с самим собой в том, что обладаете им. И что? Вполне возможно и даже в наивысшей степени вероятно, что это так. Но где доказательства того, что вы не ошибаетесь или не обманываете сами себя, когда считаете, что и ваше мужество, и вы сами, и бытие-здесь, и что-то еще существует? Это может быть так, а может быть иначе. Все, что вы без конца повторяете сами себе («Я существую. Я существую здесь. У меня есть мужество. У меня есть мужество быть»), может быть и, вероятно, является фактом. Но является ли этот факт несомненным (если отвлечься от определения этого понятия)? Нет. Это всего лишь высокая степень вероятности. Вы можете думать, что существуете, и при этом заблуждаться, находиться во власти самообмана или вовсе быть психически больным человеком.
Не исключено, что ошибаться может даже Декарт. Он говорит: «Я мыслю». Хорошо, допустим. «Я мыслю, что существую». Возможно, да, а возможно, и нет. «Следовательно, то, что я мыслю, доказывает то, что я мыслю». Разве? «А то, что я мыслю, что я существую, доказывает, что я действительно существую». Повторю: разве?
Тавтология – неубедительное доказательство. Разберем фразу: «Я, наверное, мыслю». Это «наверное» должно указывать на то, что я (тот, кто мыслит) существую. При этом оно может также указывать на то, что я только думаю, что существую, а это в свою очередь всего-навсего указывает на то, что я, вероятно, существую, но не делает то, что я существую, несомненным фактом. В этой связи в моих интересах предполагать, что я существую, вести себя так, как будто это факт, и продолжать жить. Ничто не может быть несомненным, в том числе и моя мысль о том, что ничто не может быть несомненным. Увы! Ничего не остается, как жить в мире, полном вероятностей и неопределенностей. У меня есть мужество принять фактор неопределенности, даже если он мне не нравится.
Тиллих, используя онтологию в качестве аргумента, «доказывающего», что и он сам, и все мы существуем, находит благовидный выход из ситуации, если мужества быть нет. Чтобы этим мужеством обладать, следует принять неопределенность, но это в онтологическую аргументацию Тиллиха не входит.
2. В качестве «доказательства» мужества быть Тиллих использует понятие «предельного интереса человека». Но такой предельный интерес означает, что вы при любых обстоятельствах и на все сто процентов проявляете заинтересованность – в себе, в других, в мире и в чем угодно еще. Возможно ли это? Даже если вы сами (или окружающие) решите, что у вас такой предельный интерес есть, будет ли это означать, что вы действительно им обладаете в совершенстве, на все времена и в предельной степени? Существует ли вообще что-то предельное? Может ли предельное длиться бесконечно? Возможно. Но я в этом сомневаюсь.
3. Если вы полагаетесь на Бога и верите в Него как в предельную реальность, является ли ваша вера истинной? На все времена, абсолютно и безраздельно? Если так, то вы должны быть уверены, что ваша предельная заинтересованность в Боге будет длиться вечно. Вы уверены? Нередко истые богопоклонники становятся убежденными атеистами или утрачивают свою веру полностью или частично.
Таким образом, если к мужеству быть относиться как к чему-то окончательному, абсолютному, данному на все времена и т. п., то можно доказать только то, что, по всей вероятности, вы будете им обладать полностью и при любых условиях – но не то, что оно будет у вас всегда – особенно если речь идет об обладании им в предельной степени. Разве можно быть уверенным в том, что у вас есть предельное мужество быть, не говоря уже о том, что оно гарантированно будет у вас в будущем?
Судя по всему, можно сделать следующий вывод: несмотря на то что своей теорией о предельном интересе Тиллих утверждает обратное, существование каких бы то ни было вечных максим доказать нельзя. Если вам это удастся, то, возможно, вы сможете обладать ими вечно. Повторяю: возможно!
Даже онтология не может выйти за определенные рамки. Можно утверждать, что бытие-здесь существует сегодня. Но означает ли это, что оно обязательно будет существовать завтра? Здесь вполне может существовать как в паре с бытием, так и без него. Сейчас бытие не существует вне «здесь», но вполне вероятно, что это случится в будущем. Возможно, где-то во вселенной уже есть бытие, которое существует вне «здесь», – или оно со временем появится. А возможно, и нет. Но бытие вполне может существовать и само по себе – возьмем, к примеру, мировой дух.
Утверждение, что бытие включает в себя бытие-здесь, скорее всего, является сверхобобщением. Было бы правильно уточнить: «В настоящий момент бытие онтологически означает бытие-здесь». И по всей вероятности, бытие-здесь-навечно. Но как доказать навечно?
Кроме того, если исходить из предположения, что жизнь на нашей планете появилась лишь спустя какое-то время после большого взрыва, а до этого Земля (да и вся вселенная) была безжизненна, то означает ли это, что сначала было здесь, а лишь потом возникло бытие?
Мы можем выдвинуть гипотезу о том, что, зародившись, жизнь (бытие) создала здесь. Но даже если эта гипотеза верна, так ли уж жизни это было нужно? Разве она не могла сотворить душу (бессмертную) без здесь? Маловероятно, но возможно.
Если не относиться к бытию-здесь, как к чему-то определенному и данному по умолчанию, а вместо этого воспринимать его с осторожной оговоркой, что оно существует по всей вероятности, то теряем мы мало, а приобретаем (вероятно!) много. К примеру, мы можем сказать так: «По всей вероятности, бытие-здесь существует и, по всей вероятности, оно продолжит существовать для людей и других живых существ. При этом не исключено, что наступит момент, когда бытие и здесь смогут существовать независимо друг от друга. Пока этого не произошло, мы можем предполагать, что они постоянно взаимосвязаны». Верь мы в это, насколько изменилась бы наша жизнь?
ebooksa