Проклятие Кантакузенов

— Но ты слово дай сначала. Слово твое крепко. Про сие все знают, Степан Андреевич.

— Даю слово!

— Скажу тебе по правде, что не один раз мою шею спасали от веревки. Некогда от петли спас меня граф Дуглас. И потому я помогаю ему. И Дурново мою жизнь берег.

— Сие мне и так известно, Иван. Ты дело говори.

— Ваши чины не хуже татей чужое добро дуванят* (*добро дуванить — делить добычу). А государева кабацкая казна сколь половинится? Знаешь про сие, Степан Андреевич?

— Ты к делу переходи.

— Скажу тебе, что знает граф Дуглас, что в дому Кантемира сталось!

— Дуглас?

— Он ведь желает место при дворе занять хорошее. Но не в милости он.

— Про сие известно всем, Иван. При дворе граф Дуглас не в чести. Такие сведения стоят мало.

— Но Дуглас вернуть милости первых персон желает.

— И сие не новость, Иван.

Каин продолжил:

— Однажды Дуглас проговорился, что де дом Кантемира Антиоха ему интересен. Я спросил его, что там ему надобно? Дуглас ответил, что надобное ему было не злато и серебро, коих у Антиоха нет, но некая «Вода жизни».

— Вода жизни? — спросил Волков.

— Так он сказал. Было в роду его матери средство некое тайное. Говорил даже колдовское. Сказал он, что сие средство многих тысяч золотых стоит.

— И Дуглас тебя к дому Кантемира пристроил?

— Не меня, Степан Андреевич. Мне надобно было только помощь оказать одному человечку.

— Какому человечку? — спросил Волков.

— Сказал мне Дуглас, что надобно в дом к Кантемиру человека провести. И провести под видом простого холопа.