Проклятие Кантакузенов

— С лекарем де Генином я знаком. Он бывал в нашем дому и лечил мою жену.

— И какие разговоры он вел с вами?

— Разговоры?

— Да. Про что вы говорили? Не о низвержении ли государыни Анны с трона российского?

— Про сие с де Генином я ни разу не говорил. В том могу дать клятву.

— А про что говорили?

— Доктор де Генин никогда о политике не говорил. Он много науками интересуется. О том и говорили. Моя жена часто спрашивала его об опытах алхимических. Также о медицине говорили много. О болезнях и способах их излечения.

— А о ядах? — спросил Ушаков.

— О ядах? Говорил доктор о целебных свойствах многих известных ядов. Но про иное их действие разговоров не было.

— А о колдовстве? Были ли разговоры в вашем доме о колдовстве? Ведь ваших слуг также к допросу привлекут и многие под пыткой все расскажут. Не лучше ли вам самому повиниться.

— Да в чем виниться мне? — спросил Степан. — О магии черной упоминал несколько раз доктор.

— Вот! — остановил его Ушаков. — Вот об этом и говорить с вами станем, господин Волков. О сем в доносе и написано! Черное колдовство и преступное вохование. Покушение на здравие матушки-государыни! И записи о том вестись станут.

— Какие записи, генерал? Говорили о магии как о таковой! Такие разговоры во многих домах ведутся. Ни о каком волоховании и речи не было!

— И что говорил вам доктор де Генин о магии?

— Он человек науки и в магию веры не имеет. Но есть области непознанные и потому многие считают сии материи магическими. Но могу дать слово дворянина, что ни о каких покушениях на государыню речи не было.

— Дуглас доносит на вас и на доктора де Генина. Он сознается в том, что вы вовлекли его в заговор. В сих листах сие изложено! Человек винится в грехах и на себя в первую очередь доносит! Он сознается в страшном преступлении и называет сообщников! Сие князь Дмитрий Голицын, известный враг государыни. Сие его зять князь Константин Кантемир. И далее идете вы, господин Волков, и доктор де Генин.

Волков ответил:

— Я ведь много лет при сыске состою, генерал. Повидал разных доносов на своем веку. И странность вижу в том, что доноситель сразу после доноса насильственную смерть принял. И легко проверить, что я знакомства с графом Дугласом не водил. С визитами к нему не ездил.

Ушаков возразил:

— Сие могли быть тайные визиты. На то он и заговор!