Но более они после той ночи не виделись…
***
И по прошествии двадцати лет она явилась ему, как и обещала.
Он почувствовал, что она рядом. Хоть на женщине и была длинная накидка, и капюшон скрывал её лицо.
— Это ты? — прошептал он.
— Ты сразу узнал меня, Тит. Я говорила, что меня трудно забыть.
Она откинула капюшон плаща, и он отступил на шаг. Молодая! Словно вчера все было, а не многие годы пролетели!
— Как же это? Возможно ли?
— Но ты сам тогда назвал меня ведьмой, Тит.
— Ты совсем не изменилась. Ты прекрасна. Значит все, что говорили о золотом составе правда?
— А ты постарел, Тит, — сказала она, не обратив внимания на его вопрос.
— Годы мои немалые. Нет более князя Дмитрия Кантемира благодетеля моего.
— Но я знаю, что его сын, князь Константин, не оставил тебя милостями своими.
— Это так. Я служу ныне управляющим в имении Архангельское.
— Значит ты на положении хозяина? Ты уже не крепостной?
— Крепостной, но здесь распоряжаюсь именем князя Константина. И могу сказать, что в этот час я хозяин Архангельского. Здесь все подчинено мне. Барин и его жена здесь жить не хотят и здешних людишек не знают, как знаю их я. Доходы от имения они исправно получают. Чего им быть мною недовольным?
— Ты женат, Тит?
— Был женат, но померла моя Матрена два года назад. Отмучилась сердешная. Я ведь так и не смог забыть тебя. И потому её все с тобой ровнял.
— Зачем же женился?
— Дак барин заставил. Его воля, а мое дело холопье. Да и отец моей Матрены первый здешний богатей. Был управляющим до меня.