— Потом, — отмахнулась девушка. Она всегда нервничала перед работой, тайно молясь, чтобы и на сей раз все сошло благополучно.
Договорились встретиться после выпуска.
Ночью, сев в Настин «ситроен» (она купила его в кредит с первых гонораров), Антон почему-то окинул подозрительным взглядом салон:
— Машина служебная?
— Нет, моя личная, — отозвалась Настя со сдержанной гордостью.
Протасов с явным облегчением кивнул.
— Отлично… Поезжай к парку, заглуши мотор и погаси фары, — попросил он, озираясь на вытекавшую из-под задних колес дорогу, — на ней по ночному времени почти не было транспорта.
— Зачем такая конспирация? — рассмеялась Настя, но, свернув на боковую аллею, послушно выключила зажигание.
Было темно, над верхушками деревьев неопределенно светилось розоватое городское небо, головокружительно пахло летней нагретой травой и остывающим асфальтом.
— Слушай, не хочу тебя пугать, но… Завтра тебя вызовет на ковер шеф службы безопасности канала, — сообщил Антон. — Готовься к неприятному разговору.
Настя с трудом вспомнила, что на канале действительно существует шеф какой-то там безопасности.
— Речь пойдет о твоем моральном облике, — продолжил Протасов. — Начальству стало известно, что ты нарушаешь контракт. Тебя могут уволить.
Девушка сразу поняла, о каком нарушении идет речь. И внутренне обмерла.
— Но, собственно говоря, кому какое дело до моей личной жизни?! — вспылила она.
— Им есть дело до всего… Лучше загодя придумай правдоподобное объяснение. И потом… Ты же понимаешь, это только предлог, чтобы избавиться от тебя говорят, ты не тянешь. Я так не считаю, но мое мнение в данной ситуации не учитывается. Так что готовься к обороне…
— Я готова, — неожиданно спокойно отозвалась Настя. — Спасибо за предупреждение, Антон…
Из ночной парковой тени машина тихо выкатилась под розовый свет городских фонарей.
Она только говорила, что готова к обороне, но на самом деле… На самом деле невозможно загодя подготовиться к концу жизни — даже если эта жизнь всего-навсего эфирная, телевизионная, воображаемая.
Высадив Протасова возле метро, Настя остановила машину у тротуара, облитого мокро-розовой световой карамелью.
Домой ехать бессмысленно — рядом с Вадимом она не способна думать, превращаясь в разнеженного зверька, уткнувшегося в теплое подбрюшье. Надо все решить до возвращения домой. Надо все решить, все…