Том 2. Вторая книга рассказов

22
18
20
22
24
26
28
30

– Написал?.. поднявшись по винтовой лестнице, он увидел Лизетту, которая стояла в одном расстегнутом лифе перед зеркалом. С замиранием сердца смотрел он на розовую нежную грудь, видную через голубой раскрытый лиф. Но и наблюдатель, очевидно, не остался незамеченным, так как дама, улыбнувшись, но не оборачиваясь, сказала: «Кто-то идет к нам, Жужу!», и в то же время маленькая собачка залаяла на притаившегося кавалера из-под юбок своей госпожи…

Солнце ударяло в банки с вареньем, стоявшие под старым бюро, на котором были подсвечники без свечей; двое больших часов не шли; на стене для симметрии висели одни и те же фотографии одного лица в нескольких экземплярах.

Иосиф уныло выводил крупные детские буквы, смотря, как на дворе убирали после вчерашней рубки капусты; собаки лаяли и хватали зубами за метлы, мужики переругивались сонно, перечисляя старинные провинности.

Тетушка заволновалась, зазвонила в дребезжащий звонок.

– Что вам угодно, ma tante?

– Лизавету нужно; вечно пропадает, негодная!

– Может быть, я смогу вам быть полезен?

– Пиши, знай, дитя: она должна явиться.

Лизавета вкатилась и громким басом закричала:

– Что у вас за скандал? пожар, что ли?

– Что вы орете? Не глухие тут, вечно вас не докличешься!

– Ну, на что я понадобилась? нос высморкать?

– И как только я терплю этакое наказанье? – вздохнула тетушка, но, вспомнив, заговорила:

– Где Амишка? Сами слышите, на дворе собачья драка; Амишке долго ли попасться? Он слепой, даже на кресло скакать не может, скамеечку завели; разорвут, как пить дадут: он стар. Бегите, узнайте!

– Оба-то вы с Амишкой хороши, – ворчала Лизавета.

– От вас, кроме грубостей, что ж услышишь?

– Только ваша доброта терпит Лизавету Петровну, – сказал Иосиф, когда та ушла, хлопнув дверью.

– Хоть ты-то, мой друг, не обижай меня: всегда не любила добрых людей, – глупые они просто-напросто. Я к Лизавете привыкла, и она – женщина с характером и смелая, – вот что дорого. А, конечно, пакостная ругательница и в грош меня не ставит.

Со двора Лизаветин бас прокричал:

– Спит в передней ваше сокровище, радуйтесь!