Учитель сдѣлалъ знакъ баккалавру, что подойдеть къ старику съ другой стороны. Они вдвоемъ осторожно разогнули его пальцы, запутавшіеся въ сѣдыхъ волосахъ, каждый изъ нихъ взялъ его за руку и, нѣжно пожимая ее, сталъ уговаривать несчастнаго старика.
— Онъ меня послушаетъ, говорилъ учитель. — Я увѣренъ, что онъ и меня, и васъ послушаетъ, если мы его хорошенько попросимъ. Она всегда насъ слушалась.
— Я буду слушать всѣхъ, кого она слушала, я люблю всѣхъ, кого она любила! воскликнулъ старикъ.
— Я и не сомнѣваюсь въ этомъ, сказалъ учитель. — Подумайте о ней, вспомните сколько горя, страданій, сколько и мирныхъ радостей вы испытали вмѣстѣ съ ней.
— Да, я только объ этомъ и думаю.
— Дорогой другъ, я бы желалъ, чтобы вы прониклись этими воспоминаніями, чтобы сердце ваше смягчилось, сдѣлалось доступнымъ прежнимъ привязанностямъ, что бы вы вспомнили о прежнихъ временахъ. Зная, что таково было бы ея желаніе, я говорю вамъ отъ ея имени.
— Вы хорошо дѣлаете, что говорите тихонько: такъ мы ея не разбудимъ, отвѣчалъ на это старикъ. — Ахъ, если бы мнѣ опять увидѣть ея глазки, ея улыбку. Она и теперь улыбается, но эта улыбка точно застыла на ея молодомъ личикѣ, а я хотѣлъ бы, чтобы она, какъ бывало прежде, то освѣщала ея лицо, то сбѣгала съ него. Но это придетъ со временемъ. Мы не станемъ ее будить.
— Мы не будемъ о ней говорить, какъ она теперь, воскъ, а какъ она была прежде, когда вы странствовали вмѣстѣ съ ней, когда она была дома, откуда вы вмѣстѣ бѣжали, словомъ, въ лучшія, болѣе веселыя времена, промолвилъ учитель.
— Она всегда была веселая, воскликнулъ старикъ, глядя ему въ упоръ, — я помню, она съ ранняго дѣтства была мягкаго, покойнаго характера; ну, да ужъ это отъ природы.
— Вы разсказывали намъ, что и характеромъ, и лицомъ она была очень похожа на свою мать. Можете ли вы припомнить ея мать?
Старикъ продолжалъ на него смотрѣть, но не отвѣчалъ ни слова.
— Или постарайтесь припомнить ту, кто предшествовалъ ея матери, вмѣшался баккалавръ;- чья смерть усугубила вашу привязанность къ этому ребенку, прежде чѣмъ вы узнали ему цѣну, прежде чѣмъ вы научились читать въ его ангельскомъ сердечкѣ. Постарайтесь мысленно возвратиться къ далекому прошлому, къ вашему дѣтству, которое вы провели не въ одиночествѣ, какъ провелъ свое дѣтство этотъ нѣжный цвѣточекъ. Вспомните, что около васъ росъ другой ребенокъ, горячо васъ любившій, что у васъ былъ брать — вы давно разстались съ нимъ, давно его не видѣли и совсѣмъ забыли о немъ, но теперь онъ здѣсь: онъ явился сюда въ вашъ скорбный часъ, чтобы васъ утѣшить, успокоить.
— Чтобы стать для васъ тѣмъ, чѣмъ вы когда-то были для него, воскликнулъ братъ старика, опускаясь передъ нимъ на колѣни, — чтобы отплатить вамъ, дорогой братъ, за всю вашу любовь и заботливость о немъ такой же неустанной заботливостью, такой же неизмѣнной любовью, чтобы доказать вамъ на дѣлѣ всю его привязанность, неостывавшую, не смотря на то, что насъ раздѣляли съ нимъ цѣлые окенны, ту привязанность, которая согрѣвала его безотрадное дѣтство. Скажите хоть слово, дорогой брать, скажите, что вы узнаете меня, и мы станемъ еще дороже и милѣе другъ другу, чѣмъ тогда, когда мы еще были неопытными мальчиками и воображали, что всю жизнь проведемъ вмѣстѣ.
Старикъ смотрѣлъ то на того, то на другого, беззвучно шевеля губами, но не произнесъ ни слова въ отвѣтъ на эту мольбу.
— Если тогда уже между нами существовала такая тѣсная связь, насколько же эта связь будетъ тѣснѣе теперь, продолжалъ меньшой братъ. — Мы подружились въ дѣтствѣ, когда вся жизнь была впереди, будемъ дружны и теперь, проживъ всю жизнь и снова возвратясь къ дѣтству. Часто люди, уставъ гоняться за славой, богатствомъ и удовольствіями, на склонѣ дней своихъ стремятся на родину, тщетно надѣясь, хоть передъ смертью, снова обрѣсти спокойствіе и ясность душевную, которыми пользовались въ дѣтствѣ. Отправимся и мы доживать вѣкъ въ родныя мѣста. Можетъ быть, благодаря тому, что прошлое наше было не изъ счастливыхъ — судьба не баловала насъ, намъ не удалось осуществить никакихъ надеждъ — и у насъ теперь ничего не осталось, кромѣ горячей, неизмѣнной любви другъ къ другу, можетъ быть Богъ сподобитъ насъ стать опять такими же дѣтьми, какими мы были когда-то. Если бы даже, прибавилъ онъ измѣнившимся голосомъ, — если бы даже то, о чемъ я и думать боюсь, уже совершилось или должно было совершиться, — да сохранитъ насъ Богъ отъ такого несчастія — то и въ такомъ случаѣ намъ остается великое утѣшеніе въ нашемъ горѣ: это то, что мы вмѣстѣ, другъ около друга, дорогой братъ.
Пока онъ говорилъ, старикъ, мало-по-малу подвигался къ комнаткѣ. Дрожащимъ голосомъ отвѣчалъ онъ брату, указывая на нее пальцемъ:
— Вы всѣ сговорились, чтобы похитить у нея мою любовь, но это вамъ не удастся, нѣтъ, не удастся, пока я живъ. У меня, кромѣ нея, нѣтъ ни родственниковъ, ни друзей; никогда ихъ не было и не будетъ. Она для меня все; теперь ужъ поздно насъ разлучать.
Онъ махнулъ на нихъ рукой, дескать, вы мнѣ не нужны, и прошелъ въ комнатку, потихонько зовя свое дорогое дитятко по имени. Оставшіеся въ большой комнатѣ столпились въ одну группу и, перебросившись нѣсколькими фразами, они едва могли говорить отъ слезъ — послѣдовали за нимъ. Они ступали осторожно: ихъ шаговъ не было слышно, но слышны были ихъ скорбные возгласы и сдерживаемыя рыданія.
Да, она въ самомъ дѣлѣ умерла и уже мертвая лежала въ своей маленькой кроваткѣ. Вотъ почему въ комнатѣ ея царствовала такая торжественная тишина.
Казалось, она спала сномъ мирнымъ, безмятежнымъ, на видъ прекраснымъ сномъ. Глядя на нее, можно было подумать, что это существо, только что созданное Господомъ и ожидающее, чтобы Онъ вдохнулъ въ нее жизнь, а не молоденькая дѣвушка, преждевременно скошенная неумолимой смертью.
ebooksa