Ехать в тряске, качаясь меж двух коней, было тяжко. Зато печенеги не шибко приглядывали. В шалаше вон одного, без присмотра, оставили.
Другой закон умного человека: таи знание, в нем – главная сила. Если ведаешь что-то, чего не ведают другие, ты сильнее их.
У отца-отчима личная охрана была из степняков. Владимир (вот кто был истинно умен) доверял чужим больше, чем своим. Вернее так: доверял своим еще меньше, чем чужим. Печенежскую речь Святополк понимал с детства. Но с этими, которых приставил к нему для обережения союзник, хан Хатын, ни разу по-печенежски не заговорил. Чтоб знать, о чем они между собой переговариваются. Сейчас вот подслушал страшное.
Не поверили, значит, что тесть его простил. Сомневаются. Правильно не поверили. Болеслав, кабан свирепый, уходя из Киева, велел передать зятю: наступит день – кожу твою змеиную срежу, на щит натяну, гадина неблагодарная. И срежет, если к нему в лапы попасть.
Замысел был такой: добраться с печенежской охраной до Угорских гор, а потом враз исцелиться и сбежать – к Дунаю. Земли там спокойные, опасаться лихих людей нечего. Цесарь греческий приютит-прикормит, он любит беглых государей привечать, это грекам выгодно.
А потом видно будет.
И вот на́ тебе. Нынче ночью бежать надо. Но куда? Вокруг дикие леса. С одним только Ратибором, в богатом наряде, на хороших конях далеко не уедешь. Любая разбойная ватага сожрет да кости выплюнет. А и на чем ехать? Кони-то на поляне, у печенегов.
Жестоко играла судьба со Святополком, ох жестоко. А он всегда от нее только одного добивался, по рождению положенного. Коли ты явился на свет чадом, какого никогда не бывало – не от одного великого князя, а от двух, это ль не знак особой возвышенности? Никогда он это зазором не считал. Наоборот, залогом величия. Какое чудо чудеснее: родиться от непорочного зачатия, яко Христос, или родиться от двух государей – это еще поглядеть надо.
Ясно, что такому двойному цесаревичу (вот хорошее, правильное слово) по справедливости положено быть из первых первым, над всеми людьми вознесенным. И Святополк всегда знал, что однажды станет первым, судьба сама всё устроит.
Она поначалу и прикидывалась, что поднесет первенство на златом блюде. Он, третий сын, стал вторым, потом первым. Убрала судьба с пути двух старших братьев – Вышеслав свернул себе шею на охоте, Изяслав помер червивой болезнью.
Но то был не дар судьбы, а ее испытание.
Вызвал вдруг Владимир сына к себе в Вышгород. Святополк примчался, думая: вот оно, настало! Хворает старик, хочет перед смертью к престолу подвести, над остальными братьями поставить.
А Владимир сказал:
– Первым хочешь стать? Я такой же был. Может, ты все-таки мой сын, не Ярополков? Но первым тебе не бывать. Великим князем оставлю по себе Бориса. Будешь при нем вторым?
Поглядел своими острыми, насквозь проницающими глазами – сам себе ответил:
– Не будешь. Тогда посиди взаперти, пока не помру и Борис в силу не войдет. После поедешь восвояси. Завещаю Борису в Киев тебя не подпускать, чтоб не ужалил. Не высовывайся из Турова, знай свое место.
Но Святополк и так свое место знал – над всеми первое. По смерти отца ни на кого и никогда снизу вверх смотреть он не будет, не для того рожден. И понял: это судьба его испытывает, достоин ли.
Доказал ей, что достоин. Взлетел соколом к самому небу, сшиб острым клювом соперников, канули они вниз мертвыми камнями.
Но недолго прокружил там, надо всеми, в величественном одиночестве. Суровая судьба обрушила новые испытания. А затем другие. И опять.
Подобно уже не соколу, а неопалимой птице Феникс возрождался Святополк к первенству – и сызнова опалял себе крылья. «Хочешь быть первым? – потешалась судьба. – Ан нет, будешь вторым!».
ebooksa