Комментарий
Рассказ является вольной интерпретацией красочного, но очень странного эпизода «Повести временных лет», где описано коварное убийство половецких послов Итларя и Кытана. Зачем эта неприглядная история, порочащая Владимира Мономаха, вставлена в его придворную летопись – загадка.
О том, что именно Мономах (а не «Гореславич») первым навел на родную землю половцев, в хронике не говорится, но в «Поучении», написанном или продиктованном самим князем, недвусмысленно сказано: «Ходил с черниговцами и половцами-читеевичами [имеется виду половецкая орда читай-оглы] к Минску, захватили город и не оставили в нем ни челядина, ни скотины».
Литературы о жизни Владимира Мономаха много. Для дальнейшего чтения могу порекомендовать написанную для серии «ЖЗЛ» биографию А. Карпова «Великий князь Владимир Мономах» (2015) и научное исследование А. Ищенко «Владимир Мономах в русском общественно-историческом сознании: мифологический образ и историческая реальность» (2014).
И, конечно, обязательно прочитайте «Поучение». Если бы не нудное и маловразумительное перечисление походов, которыми перегружен текст, это небольшое произведение безусловно вошло бы в сокровищницу мировой средневековой литературы.
«Первый великоросс»
Андрей Боголюбский
«Первым великороссом» назвал Андрея Боголюбского историк Ключевский, имея в виду, что от этого князя тянется прямая линия к последующему российскому государству.
Как говорилось в предисловии, в домонгольский период произошло только два события, которые имеют непосредственное отношение к собственно российской истории: выбор греческой веры в конце X века и перемещение политического центра из Киева на северо-восток в середине XII века. Андрей Юрьевич, далеко не самый выдающийся потомок Рюрика, интересен нам прежде всего тем, что он подготовил «строительную площадку», где потом будет возведено монументальное здание постордынской державы.
В течение нескольких десятилетий после смерти великого Мономаха его столица постепенно утрачивала свое лидирующее значение. В тридцатые, сороковые и пятидесятые годы город всё время переходил из рук в руки, и никто из новых хозяев долго на великокняжеском престоле не задерживался. Экономическое значение «матери городов русских» почти обесценилось, да и титул «великого князя» превратился в фикцию, так что борьба шла скорее по инерции – не за реальную власть, а за престиж. Соперники приводили с собой иноземных союзников – половцев, поляков, венгров, те грабили селения и угоняли пленников, центральные районы Руси, где не стихали войны, скуднели, а тем временем укреплялась область, ранее считавшаяся бедной и захолустной, – лесной северо-восток. Жизнь там была относительно спокойная, население росло за счет беженцев с неспокойного юга, главные города Ростов и Суздаль процветали. Когда захирел «Путь из варяг в греки», увеличилась роль другой торговой магистрали, волжской – она вела из Новгорода через суздальскую землю в Булгарию и дальше, через Каспий, в Среднюю Азию.
Один из младших, поздних сыновей Мономаха, Юрий Владимирович, владевший ростово-суздальским княжеством, в конце концов стал самым богатым и могущественным из Рюриковичей. Его прозвали «Долгоруким», потому что из своего медвежьего угла он всё время пытался дотянуться до Киева: захватывал столицу, был оттуда изгоняем и снова возвращался. На склоне лет, уже в старости, Долгорукий наконец уселся на великокняжеском престоле более или менее прочно (в 1155 году), но два года спустя умер, и его род немедленно утратил контроль над Киевом.
Однако наследник Юрия не торопился возвращать себе власть над столицей. У него имелись другие планы.
К моменту смерти отца Андрей Юрьевич был уже немолод – он родился в 1111 году. Про раннюю жизнь князя сведений в летописи нет. Впервые он упоминается только 35-летним – и не в качестве правителя, а как полководец. Юрий Долгорукий был вояка неважный, поэтому полки в бой обычно водил его сын, который стяжал славу храброго и опытного военачальника.
Андрей был наполовину половец, внук хана Аепы. М. Герасимов, восстановивший облик князя по черепу, считал, что в облике Боголюбского явственно проступают азиатские черты.
Лаврентьевская летопись с восхищением рассказывает о ратных подвигах этого смелого витязя: «…Въехал он прежде всех в ряды противника, а дружина его за ним. И преломил он копье свое среди противников своих». Для истории, однако, эти междоусобные доблести большого значения не имеют, и мы их пропустим. Главный свой поступок Андрей совершил не с копьем, а с иконой в руках.
Захватив Киев в третий и последний раз, Юрий Долгорукий велел сыну находиться в Вышгороде, крепости, которая считалась ключом к столице. Но Андрей вышел из повиновения. Забрав дружину, он удалился в родные края, на Суздальщину, и фактически отделился от отца. Отношения между Юрием и Андреем испортились, но войной на сына Долгорукий не пошел. Во-первых, он боялся оставить ненадежный Киев, а во-вторых, ослушник применил весьма ловкий прием, придавший его демаршу вид не мятежа, а благочестивого деяния.
Андрей Боголюбский.
Одной из сильных черт Андрея Юрьевича была хитрость, и тут она проявилась во всей красе.
В Вышгородском замке хранилась самая чтимая на Руси икона – образ Богоматери, якобы написанный евангелистом Лукой на досках стола, за которым сидела Пресвятая Дева. На самом деле то была копия знаменитой иконы, присланная в Киев из Константинополя, но это неважно. Важно, что русские относились к реликвии с благоговением. Она считалась чудотворной, и ходили слухи, будто икона троекратно отрывалась от стены («яко трижды ступила с места») и блуждала по храму, словно ища себе другого пристанища.