Этот же человек с богатой фантазией мог зайти в своих предположениях и дальше: например, вообразить, что всю снятую землю великан стряхнул со своего сырного ножа на одну из окраин поля, как раз ту единственную, где вздымался холм заметно выше прочих. С него отлично просматривался весь полигон[49].
Именно на этом возвышении и был оборудован стрелковый рубеж и места для болельщиков. Сюда-то мы и направились в тот роковой полдень.
Команда противников прибыла раньше нас. С ними были и их болельщики: множество офицеров, флотских и армейских. А длинный ряд крайне разномастных экипажей подтверждал, что добрые граждане Плимута решили не упускать шанс и привезли в качестве зрителей всех своих чад и домочадцев.
На самой вершине холма помещалась трибуна для дам и почетных гостей. Она представляла собой не менее живописное зрелище, чем тенты, предназначенные для участников, и фуршетные столики.
Местные фермеры, собравшиеся тут в немалом количестве, азартно делали ставки на местных же чемпионов. Гарнизонные офицеры, разумеется, с не меньшей пылкостью поддерживали своих.
Чарли, Тревор и Джек без труда проводили нас сквозь громогласную разгоряченную толпу — до самой трибуны, откуда нам удобно было наблюдать все происходящее вокруг. А посмотреть было на что — и вскоре мы так увлеклись открывшимся нашему взору великолепным видом, что совсем перестали обращать внимание на болельщиков, принимавших ставки, переругивавшихся и обменивавшихся друг с другом едкими шуточками.
Далеко внизу, на юг от нас, в летнем безветрии поднимались к небу прозрачные дымки из труб Плимута. А за ними расстилалось море — бескрайнее и бесстрастное, лишь местами испещренное пеной случайных волн, словно бы протестующих против самой идеи абсолютного покоя, столь несвойственного природе. Прямо же перед нами, будто на гигантской карте, простерлось все побережье Девона…
Я, как зачарованная, не могла оторваться от прекрасного зрелища, когда меня вдруг привел в чувство голос Чарли:
— Эх, Лотти! Тебе, я вижу, совсем неинтересно то, ради чего мы здесь собрались…
— О нет, любимый, мне очень интересно! — поспешила возразить я, защищаясь от еле уловимой нотки упрека, прозвучавшей в этих словах. — Но ты же видишь, какая красота открывается отсюда, а море ведь всегда было моей слабостью… Ну ладно, ладно, больше не буду! Расскажи мне про состязания все-все, как можно подробнее. А для начала объясни, как понять самое простое: ну, хотя бы кто побеждает.
— Да я уже, собственно, объяснил. Повторить?
— Ох, извини меня, дорогой. Ну, повтори, пожалуйста. Клянусь: теперь я буду самой внимательной слушательницей!
— Что ж, попробуем. С каждой стороны участвует по десять стрелков. Стрельба ведется поочередно: сначала один из нас, потом один из них — и так вся десятка… Это понятно?
— Да, пока что я не сбилась.
— Первая дистанция — двести ярдов. Там расположена самая ближняя из мишеней. По ней мы даем пять выстрелов, потом пять по следующей, более удаленной, и снова пять — по мишени на рубеже в семьсот ярдов. Вон она, видишь, там, довольно высоко на склоне. Побеждают те, кто набрал больше очков. Это понятно тоже?
— О да, это не слишком сложно даже для меня.
— Хорошо. А знаешь ли ты, дорогая, что такое «яблочко» или «бычий глаз»?
— Нечто очень сладкое! — уверенно ответила я.
Чарли до глубины души был поражен моим невежеством.
— «Яблочко», оно же «бычий глаз» — это черная точка в самом центре мишени, как зрачок посреди радужной оболочки глаза, которая, в свою очередь, окружена белком. Если попасть точно в него, засчитываются сразу пять очков. Вокруг этой точки очерчен кружок, которого ты, милая, отсюда не разглядишь — да тебе, кажется, и не нужно. Это — центр мишени как таковой. Попадание в центр приносит четыре очка. Попадание в «радужину», мишень за пределами центра — три очка. Место попадания ты можешь определить по цвету диска, который поднимает вот этот человек — корректировщик. На него же возложена обязанность следить за тем, чтобы не возникало путаницы, чья пуля и когда попала в цель.
ebooksa