— Не поняла.
— Ты все еще полагаешь, что знаешь, кто убийца?
Она как-то странно посмотрела на меня.
— Дорогой мой, я не имею ни малейшего представления, что ты имеешь в виду.
— Пару дней назад ты была почти уверена.
— А теперь уже нет.
Элен явно меня не слушала. Она вновь и вновь бросала кости на доску для триктрака, не обращая внимания на выпадавшие числа.
— Что же заставляло тебя думать, что ты знаешь?
— Не помню… — она казалась раздраженной. — И кроме того, почему это для тебя так важно?
— Я хотел бы написать об этом.
— Тогда напиши о чем-нибудь другом.
— Не прикидывайся дурой. Даже если бы я не беспокоился насчет «Нью-Йорк Глоуб», у меня есть все основания тревожиться за себя лично, когда я заперт в одном доме с убийцей.
— Только не нужно мелодрамы! Насколько я понимаю, ты не имеешь ни малейшего отношения ко всей этой истории; так с какой стати тебе может грозить опасность?
— Из-за моих теорий, — хмыкнул я, сам оставаясь в полном недоумении.
Элен со всей саксонской прямотой выдала короткое слово из четырех букв, полностью отражавшее ее мнение по поводу моих детективных способностей.
— Тогда скажи, — обиделся я, — почему вчера ночью на лестнице меня толкнули так, что я едва не сломал шею?
— Да, лоб у тебя оказался прочным, — съязвила бесчувственная Элен. — Кстати, ты не сумел разглядеть, кто толкнул?
— Как? Я же говорил, что на площадке было хоть глаз выколи.
— Весьма захватывающе; по крайней мере это единственное забавное происшествие после убийства.
«Как же она хладнокровна, — подумал я. — Ведет себя так, словно смотрит пьесу в театре, и интересует ее только то, что ее трогает или развлекает. Интересно, не окажется ли и она в конце концов внебрачной дочерью? Нет, на роль Электры она не подходит, как сказали бы в «Тайм».