Некоторое время я предавался буйным фантазиям насчет того, как Вербена Прюитт, миссис Роудс и свежеиспеченный сенатор (только они втроем и были тогда в доме) сговорились и прикончили Руфуса. У каждого из них был мотив для убийства, пожалуй, если не считать Вербены. Но слишком смехотворно выглядели трое пожилых типов, на цыпочках взбиравшихся по лестнице, чтобы прикончить Руфуса Холлистера.
Домой я вернулся незадолго до ужина. На улице уже стемнело, и шторы затянули на ночь. Полицейского в штатском нигде видно не было.
В гостиной я обнаружил миссис Роудс, которая в полном одиночестве раскладывала пасьянс за изящным столиком времен королевы Анны. Она поздоровалась и улыбнулась своей обычной рассеянной улыбкой.
— Думаю, — сказал я, — вы рады видеть последнего из гостей.
— Гостям мы всегда рады, — вежливо ответила она, жестом приглашая меня сесть рядом.
— Что вы собираетесь делать, когда все кончится и с наследством все уладится?
— Делать? — она взглянула на меня отсутствующим взглядом, словно до этого момента не задумывалась о будущем.
— Вернетесь в Талисман-сити или останетесь здесь?
Она долго смотрела на меня, словно я задал неразрешимый вопрос, и наконец сказала:
— Конечно, я останусь здесь. Здесь все мои друзья…
— Вроде миссис Голдмаунтин?
Она неожиданно улыбнулась, пожалуй в первый раз с момента нашей встречи; словно солнечный луч блеснул на снегу.
— Нет, совсем другие… Старые друзья времен моей юности. Дома у нас близких друзей не осталось, старые умерли, новых мы не завели, не считая политиков. С тех пор как мы переехали в Вашингтон, я толком не жила…
— Сегодня я видел миссис Голдмаунтин.
— Да? — это ее явно не заинтересовало.
— Как я понимаю, она близкий друг губернатора Ледбеттера.
— Я тоже так считала.
— Она решительно приняла его сторону.
— Так она и должна была поступить. Я уверена: Джонсон не сделал ничего бесчестного, точно так же, как и Ли.
Но слова эти прозвучали как-то автоматически, словно у нее был набор заготовленных ответов, а мысли витали где-то далеко.