— Почему вы думаете, что вас отравили?
— Потому что я знаю, кто совершил убийства.
— Вы этого не знаете, — Уинтерс взвился, как рассерженный школьник, пытающийся поставить на место хвастуна.
— Нет, знаю, — поддразнил я.
Он покраснел.
— Просто не понимаю, как вам это удалось.
— Возможно, я лучше вас соображаю.
Теперь настал его черед наградить меня несколькими нелестными эпитетами. В ответ на оскорбления я только саркастически улыбался. Когда он умолк, я заметил, что вряд ли такой тон подходит для разговора с человеком, который только что вернулся с того света. А потом, когда страсти улеглись, спокойно добавил:
— Как только у меня будет достаточно доказательств, я дам вам знать.
— И когда это произойдет?
— Сегодня вечером за ужином, — весело пообещал я, хотя вовсе не был уверен, что смогу получить достаточно доказательств. Но у меня даже мысли не возникало о возможности неудачи — настолько велика была моя любовь к жизни. Я поправлялся. Я еще не умер. Это чувство знакомо всем, кто пережил операции и серьезные несчастные случаи.
— Я настаиваю, чтобы вы сказали это сейчас, — Уинтерс перешел на официальный тон.
— Ни за что на свете, друг мой, — я приподнялся на постели. Голова продолжала болеть, но уже не кружилась. — А теперь попросите доктора сделать укол, чтобы вдохнуть в меня немного жизни. Потом, как Шерлок Холмс, я займусь сбором доказательств, чтобы не оконфузить полицию.
— Вы просто не в своем уме.
— Так вы сделаете то, что я прошу?
— Нет. Если кто-то пытался вас убить, хотя в подтверждение этого у меня только ваши слова, полиция никогда не позволит вам остаться без защиты.
— Можете защищать меня, сколько вам угодно.
— Черт побери, вы же скрываете доказательства от властей, вы это понимаете? Может, перестанете играть в детектива и дадите должным образом закончить дело?
Это меня рассердило.
— Если бы вы должным образом вели дело, Руфус Холлистер был бы жив, а я чувствовал себя гораздо лучше. Я вам не доверяю и предпочту все сделать сам.