— Она вообще не предназначалась никому конкретно. Ее просто положили на стол, где обнаружить ее мог любой. Очень странно.
— А как насчет отпечатков пальцев?
Он с сожалением посмотрел на меня.
— После Диллинджера никто не оставляет отпечатков пальцев. Слишком много фильмов наснимали на эту тему. Теперь все носят перчатки.
— Интересно, почему в записке ошибки?
— Просто некоторые буквы не часто встречаются в заголовках… Вы же видите, что все остальные буквы взяты из заголовков. Правда, я еще не выяснил, из какой газеты.
— И как вы думаете, кто ее здесь оставил?
— Вы. — Он холодно смотрел на меня.
Я снова расхохотался.
— Если бы я считал, что Брекстон — убийца, то просто сказал бы вам.
Гривс пожал плечами.
— Не морочьте мне голову, здесь торчат ваши уши, мистер Саржент.
— Тогда зачем мне было держать все это в тайне?
— Я этого не знаю… пока.
Теперь я рассердился.
— Я не знаю ничего, чего бы не знали вы.
— Возможно, но я убежден: убийца полагает, что вы что-то знаете. И хочет вывести вас из игры. А теперь, пока не стало слишком поздно, скажите, что вы видели в воде.
— Какой же вы упрямый, — вздохнул я. — Могу лишь снова повторить, что ничего не видел. Еще могу сказать, что я не посылал вам этой записки, это должен был сделать кто-то другой… кто знает, что случилось на самом деле, или просто хочет бросить тень на Брекстона. На вашем месте я бы разыскал автора записки.
Сам я был убежден, что след неминуемо приведет к жаждущему мести Клейпулу.
Гривса же более всего занимала собственная теория. Я не имел ни малейшего представления, в чем она состояла. Но его волновала моя безопасность, и это меня тронуло.