Понимая, что времени нет, Илья, навалившись всем телом на первую бронированную дверь, заставил ту освободить проём.
«Если взрывная волна покорёжит решётку, броня толщиной в тридцать сантиметров примет удар на себя».
Оказавшись вне сейфа, Илья оглянулся. Ни Гришина, ни Григория в смотровой яме не было.
«Один, два, три, — лихорадочно отсчитывал мозг, — четыре, пять, шесть».
Досчитав до десяти, прислушался. Никаких звуков со стороны сейфа не поступало.
«Восемнадцать, девятнадцать, двадцать».
Звенящая в ушах тишина и больше ничего.
— Ну, что там?
Окрик полковника заставил Илью вздрогнуть. Очнувшись, тот встал. Приблизившись к стальному монстру, взялся за ручку.
— Чего молчишь?
Гулкие, подобно ударам колокола, шаги над головой заставили Илью вздрогнуть.
«Сейчас спустится, и я буду бессилен что-либо изменить».
Потянув дверь на себя, как бы это не выглядело странным, Богданов вместо страха почувствовал прилив сил, а вместе с ним и азарт.
Не понимая, зачем он это делает, вошёл внутрь. Изменив код замка, потянул на себя дверь.
Последовавший звук был похож на треск сломавшегося сучка.
Дверь настолько герметично прилегала к стене, что различить звуки по другую сторону было так же нереально, как, к примеру, звать о помощи, находясь в лежащей на дне океана подводной лодке.
Вспомнив об устройстве со зловейшим названием «возгорание», Илья решил выяснить, почему не последовало ни взрыва, ни возгорания.
Приблизившись, вынужден был потратить какое-то время на обдумывание дальнейших действий, ибо любое из них могло привести к краху всех надежд сразу.
Не обнаружив ничего, что могло насторожить, поспешил отойти в сторону.
Секунды натягивали нервы. Хотелось, распахнув дверь, войти. Мешал разум. Отбивая в висках дробь, тот неустанно повторял: «Не спеши, подумай. Что, если…?»