Французская мелодия

22
18
20
22
24
26
28
30

Ничего. Страсти улягутся, общественное мнение погрязнет в водовороте житейских проблем, и только участники истории, рассказывая детям, будут вспоминать, с чего всё началось и чем всё закончилось. Но ведь меня- то к тому времени уже не будет».

Представив расхаживающего вокруг гроба батюшку с кадилом, Илья невольно схватился за телефон, и только когда ладонь легла на трубку, внутри что-то екнуло: «Как бы повёл себя отец? Чего — чего, а уж сопли точно распускать не стал бы».

Очередной вдох не дал организму необходимую порцию воздуха и перед глазами поплыли разноцветные круги.

«Не дай Бог потеряю сознание».

Отложив в сторону папку, Илья, подойдя к двери, попытался набрать код замка. Пальцы слушались с трудом, к тому же постоянно приходилось смахивать со лба пот и переводить дыхание. Но даже несмотря на то, что общее состояние приближалось к критическому, желанный набор цифр был набран с первой попытки.

— Слава Богу! — прошептали губы. — Судьба благоволит, значит, есть шанс.

Отойдя в сторону, ригеля дали возможность двери сдвинуться с места.

Надеясь, что навстречу хлынет поток воздуха, Илья, невероятным усилием воли сдерживая рвущийся наружу порыв, как можно скорее покинуть ненавистный сейф, сделал шаг вперёд и даже приготовился сделать глубокий вдох. Каково же было удивление, когда по ту сторону хранилища его встретил всё тот же покоряющий волю страх оказаться во власти удушья. Воздуха не оказалось в проходе так же, как того не было внутри.

За удивлением последовало разочарование, затем отчаяние, и вот он уже в шаге от паники.

Для того чтобы открыть главную дверь, Илье пришлось сползти по стене на пол и, заняв полулежащее положение, какое-то время оставаться в состоянии полной отрешенности. Вспомнились слова из приключенческого фильма, в котором, попав в ситуацию подстать той, в которой оказался Богданов, главный герой произносит фразу: «Смерть не любит сильных. Сильные начинают бороться, от этого становятся ещё сильнее. Слабый же безволен, оттого и слаб. Лишать такого жизни — одного удовольствие».

Улыбнувшись, Богданов ощутил разгорающийся внутри огонёк страсти, будто он был не в сейфе, а в лесу, в котором ему, как участнику шоу, предстояло преодолеть ряд преград.

Оставалось открыть дверь, и вот оно ощущение превосходства над теми, кто не смог преодолеть и половины пути.

«Надо подняться, иначе так и останусь лежать, пока Гришин не вскроет сейф. Вскроет, чтобы забрать архив. Меня же прикажет вытащить наружу. В лучшем случае позвонит в скорую. В худшем — оставит лежать в гараже».

Вспомнив о матери, Богданов, цепляясь пальцами за стену, начал подниматься, при этом повторяя одну и ту же фразу: «Хрен дождётесь, господин полковник. Не на того напали».

Голова кружилась, тошнота, подкатывая к горлу, грозилась вырваться наружу приступом рвоты. Воздуха не то, чтобы не хватало, не было вообще, отчего тело начали бить судороги. Пальцы не хотели попадать по нужным кнопкам.

Отчаявшись, Илья, встав перед дверью на колени, прислонился щекой к металлическому остову. До этого он представить себе не мог, что воздух может иметь реальные очертания. Сейчас же видел его в виде мечущихся по пространству наполненных кислородом пузырьков, которые надо было, поймав ртом, раздавить языком. И вот оно наслаждение жизнью!

Холод металла заставил открыть глаза. Исходящая от стали прохлада казалась настолько соблазнительной, что возникало ощущение, будто пузырьки, перекатываясь с места на место, ждут, когда человек начнёт давить их губами, вдыхая в себя содержащийся в них воздух.

Как ни странно, именно это и придало те необходимые силы, которых хватило для того, чтобы набрать код.

Дальше всё происходило, как в тумане.

Сначала что-то протяжно пискнуло, затем послышался шум отодвигающихся запоров, после чего дверь начала отходить в сторону. Будучи в полусознательном состоянии, Илья повалился на пол, при этом не понимая, что за птица размахивает над его головой крыльями.