Французская мелодия

Разливающееся по телу блаженство напоминало полёт во сне. Богданов то парил, то устремляется вниз, сложив руки так, будто он и есть птица.

Открыв глаза, первое, что увидел, было лицо Ольги. Склонившись, та размахивала над ним руками, пыталась согнать в одно место весь, какой был в смотровой яме, воздух.

Похожий на крик совы голос Гришина заставил Илью прийти в себя.

— Ну что, Робин Гуд, очухался?

Приподняв голову, Ольга попыталась помочь сесть, но Илья, отстранив ненавистные ему руки, решил подняться сам.

Откуда-то возникла фигура Григория, отчего в смотровой яме стало темно. Загородив свет, охранник поверг всех во мрак, и было в этом нечто символичное со злом, которому всегда и во всём сопутствует тьма.

— Мы не сможем проникнуть в хранилище, — проговорил охранник, переведя взгляд с Богданова на Гришина.

— Почему? — опешил полковник.

— Потому что он захлопнул вторую дверь. Не зная кода, мы не сможем войти внутрь.

— Не сможем войти, говоришь?

Подойдя к Илье, который к тому времени был на ногах, Гришин, взяв Богданова за подбородок, сжал так, что губы того свернулись в трубочку.

— Код?

Илья, мотнув головой, попытался отстраниться. Удар в лицо заставил кулём свалиться к ногам полковника.

— Тащи наверх.

Приказ был адресован Григорию.

Тот, подхватив Богданова под руки, начал пятиться к лестнице.

Выбравшись из ямы, первое, что сделал охранник, пристегнул Илью наручниками к верстаку.

Богданов, дёрнувшись, хотел было продемонстрировать несогласие, но удар кулаком в грудь заставил забыть о желании оказывать хоть какое-то сопротивление.

Дождавшись, когда Илья придёт в себя, полковник, присев на корточки, попытался заглянуть тому в глаза.

Пахнуло запахом коньяка. Стало ясно — ожидания не прошли для Гришина даром.