Второй, прикрыв дверь, щёлкнул замком.
И того, и другого Илья узнал сразу. Первый, что топтался у двери, был брат Элизабет. Второй- охранник.
Богданов попытался подняться. Удар ногой в грудь заставил сложиться пополам.
— На будущее, чтобы не вздумал дёргаться.
Сделав шаг в сторону, длинный уступил место Жаку.
— Разговор есть, — склонившись над Ильёй, произнёс француз, при этом стараясь вести себя так, как ведут мафиози в кино.
— Я это уже понял, — превозмогая боль, Илья пытался найти опору. — Неясно, зачем бить, когда есть цивилизованные способы общения?
— Чтобы ты не вздумал на дыбы вставать, как в Ялте.
Илье не хватало воздуха, и от этого вид его выглядел удручающим. Сделав глубокий вдох, он попытался придать себе решимости, но боль в груди заставила забыть о принципе — всегда, во всём давать отпор.
Потребовалось какое-то время, прежде чем Богданов смог обуздать резвящуюся внутри боль. Когда та начала отходить, появилась возможность сделать полноценный вдох.
Прижавшись спиной к стене, Илья поднял глаза на ожидающего ответных слов длинного.
— Порезвиться решил? Ну что же, порезвись, порезвись. Только знай, придёт время, ты у меня, сука слюнявая, землю жрать будешь, при этом радость изображать, дабы не обидеть меня вновь.
— Я! Землю жрать!
Длинный, дёрнувшись, сделал шаг вперёд и даже успел занести над головой Ильи кулак.
Однако Жак, опередив, занял позицию между Богдановым и охранником, тем самым откладывая выяснение отношений на неопределённый срок.
Звонок в дверь заставил «гостей» вздрогнуть.
Вспомнив об Ирке, Илья ощутил прилив воодушевления.
«Слава Богу!»
Француз и охранник, переглянувшись, уставились на Богданова с таким видом, словно прибыла группа захвата.
Второй звонок оказался более настойчивым. Выражая негодование, он как бы призывал обратить внимание.