– Объясняю, – спокойно и холодно заявил майор Бережной. – Этот халат снят мародерами с покойного профессора Федора Евграфовича Харитонова, отца командира Красной армии, который сейчас воюет на фронте и проливает кровь за трудовой народ, за всех тех, кто не может взять в руки оружие. А в это время ты, гнида, стоишь тут и торгуешь награбленным добром. Если ты не скажешь, где взял этот халат, то я, майор уголовного розыска Бережной, по закону военного времени расстреляю тебя прямо здесь и сейчас как мародера и предателя. – Ефим замолчал и сунул руку в карман.
Лицо продавца посерело. Больше всего его испугало то спокойствие, с которым были произнесены эти слова. На строгом лице майора было написано нечто такое, что заставляло торговца поверить ему. Тут было что-то недоговоренное и очень личное, через которое невозможно перешагнуть.
– Майор, к этому халату я не имею никакого отношения, – примирительно проговорил цыганистый дядька. – Я его только продаю. Может, и у тебя что-то есть такое. Я и для тебя постараюсь. Прибыль поделим. Возьму по-божески, не сомневайся.
– Тебя как зовут?
– Бабенко Василь.
– Вот что, гражданин Василь, даю тебе шанс уцелеть, если сейчас ты скажешь, где взял халат. Если нет, то пеняй на себя!
Продавец огляделся по сторонам, убедился в том, что никто не вслушивается в их разговор, и произнес:
– Мирон Кочан мне его принес. Цену триста поставил, сказал, что деньги поровну поделим. Да вот только никто его не возьмет за такую цену. Халат-то не новый.
– Как найти этого Мирона?
– У марухи своей он живет.
– Адрес?
– В конце Малого Тишинского переулка.
– Быстро сворачивай свою торговлю! Сейчас поедем, покажешь место! – приказал Бережной, заметил нерешительность продавца и добавил строго: – Мне тебя нужно упрашивать?
– Все понял, – заверил его Василь. – Сейчас я скажу своему…
– Никому ничего говорить не нужно, – предупредил его майор Бережной, забирая с прилавка халат. – Закрывай ставни, и потопали.
– Понял, не дурак!
Не смея более перечить, Бабенко уложил товар в коробки, спрятал их под прилавок; закрыл проемы окон ставнями и запер дверь на висячий замок.
– Двинулись! – скомандовал Бережной. – И давай без глупостей! Если надумаешь бежать, стреляю без предупреждения! – Он хмыкнул и добавил: – Не беспокойся, не промажу, я ведь как-никак ворошиловский стрелок.
– Так я и не беспокоюсь.
Они вышли с Тишинского рынка и скорым шагом заторопились к машине, стоявшей в закоулках Большой Грузинской улицы.