— Как думаешь, что скажет отец?
— Он ведь не узнает? — спросила я у него, улыбаясь по-прежнему ясной улыбкой.
Брэдли сделал вид, что размышляет над тем, стоит ли посвящать родителей в мою новую историю любви.
— Ну Брэ-эдли, — ткнула я его в плечо.
— Если что, — сказал он. — Ты знаешь к кому обратиться, — показал он на себя.
Я улыбнулась, и мы зашли в дом, где уже пахло запечённым пирогом с тремя видами капусты, жареными кабачками и оладушками с сырным соусом.
— Быстрее, садитесь за стол, — сказала мама. — Я даже от сюда слышу, как урчат ваши животы.
Первым к столу подбежал папа. Сегодня у него был тот редкий выходной, который он собирался провести перед телевизором, но по старой традиции, снова заставил себя сесть перед столом, собирая очередные улики и доказательства, которые могут помочь делу.
— Что нового в институте, Брэд? — спросила мама.
— Ко мне клеится одна девчонка, — ответил брат, разжёвывая пирог с капустой.
— Да? Здорово, я думаю, тебе уже пора задумываться о девушке.
— Ага, может ещё и о ребёнке подумать?
— Тебе всего девятнадцать. Конечно же нет. Нужно относиться более целомудренно к жизни.
— Ой всё, — сказала я. — Мы можем просто поесть, без твоих поучений жизни?
Мы с братом посмотрели на маму, прося остановить свой поток слов.
— Ладно, — сдалась она. — Что было сегодня в школе?
— У нас новая учительница химии, теперь она замещает мистера Келли.
Странно, но я не могла отделаться от того, чувства, что Мартинес в нашей школе лишь на пару недель. Мне всё казалось, что Келли уехал на отдых в санаторий, и стоит ему вернуться, как снова он сядет за свой стол и начнёт объяснять нам, как устроен атом.
— И как она преподаёт? — спросил папа.
— Не знаю, сегодня мы определяли группу нашей крови, — сказала я. — У меня первая положительная.