— Что?
Рэй слегка закатил глаза. Иногда мне казалось, что мы с ним говорим на немного разных языках.
— Я рад, что Эрики здесь нет, — сказал он потом. — Так я могу быть уверен, что её никто не убьёт.
Я кивнула, слегка улыбнувшись, и мы разошлись по разным кабинетам. Весь французский я думала о том, как, должно быть, классно оказаться сейчас в другом городе, и, наконец, выдохнуть спокойно. Я не расстраивалась, что подруги нет рядом. Я, конечно, начинала скучать, но чувствовала, что больше не волнуюсь за неё. Она выживет.
Она написала мне, когда я была в столовой, сказала, что приедет на следующей неделе, она вовсе не собирается покидать Тенебрис насовсем, она планирует закончить школу именно здесь. И к тому же, здесь у неё друзья, парень и огромные воспоминания. Те десять минут, что длилась перемена, мне не хватило, чтобы обсудить с ней всё, что она не договорила мне, например, запрет родителей на общение со мной. Но хотя бы теперь я знала, где она.
Мы с Грейс пошли на химию. Это был первый урок после смерти мистера Келли. Его приехала замещать сорокалетняя женщина с русыми завитыми волосами. Должна признать, выглядела она хорошо, и фигура её была достаточна подтянута. Я присела к Кевину, который уставился на неё.
— Будь она лет на двадцать моложе, ей цены бы не было, — улыбнулся он.
Я слегка засмеялась, оглядев класс, который не посещала уже два месяца. Здесь ничего не изменилось. Всё так же стояли чистые пробирки, постоянно грязная доска, манекены атомов и клеток, на стенах висели таблицы растворимости и возгорания. Но здесь навсегда осталась атмосфера именно того доброго старичка, который не знал большей радости, чем объяснять юным дарованиям, которым и дела до этого не было, о законах органической химии. Я никогда не забуду именно его за столом учителя, и то, как он смешно пододвигал стул, как часто оказывался заложником наших розыгрышей, и ходил до конца дня по школе с розовыми стикерами на спине.
— Как там Фил? — спросила я у Кевина.
— Предпочёл остаться дома.
— Четвёртая парта, — новая учительница строго посмотрела на нас. — Как ваше имя, девушка?
— Белла, — буркнула я.
— Изабелла, ты опоздала на урок со своей подругой, и ещё позволяешь вести беседу во время моей речи.
— Прошу прощения.
— К учителям принято обращаться по фамилии.
Я уставилась на неё, пытаясь вспомнить, как она представилась в начале урока. Но в моих мыслях она была на последнем месте. Её вытесняли воспоминания о системе Келли, размышления об Эрике и Филе, да и чувство голода, от которого я не избавилась, выйдя из столовой.
— Мисс Родригес, — прошептал мне Кевин.
— Прошу прощения, мисс Родригес, — улыбнулась я.
— Ладно, Шелла, я прощаю тебя, — ответила учительница. — И передай своему другу, что для вас я мисс Мартинес.
Мы переглянулись с Кевином. Будь это два месяца назад, я бы ещё посоревновалась с Мартинес по остроумию, но в школе все учителя старались делать вид, что меня нет в классе, а она будто бы напомнила мне, что я всё ещё Белла. Я просто забыла, что когда-то так просто и легко получала замечания почти от каждого учителя, который что-то вёл у меня. Несмотря на то что она осмелилась назвать меня «Шеллой», она мне почему-то понравилась.