— Ты такая красивая.
Я недоверчиво засмеялась. Никакая я не красивая, и во мне нет совсем ничего, что может быть симпатично такому, как он. Но я всегда хотела нравиться ему. Я всегда хотела, чтобы он смотрел на меня и думал, что я красива, умная, добрая, что он хочет быть со мной. Я всегда хотела быть с ним.
— Я люблю тебя, — сказал он.
Почему он не говорил это раньше? Зачем он молчал столько времени? Я хотела кричать, что чувствую к нему то же самое, но молча глотала слёзы. Как же я хотела, чтобы он остался, как мне хотелось быть рядом с ним ещё долго-долго, но я боялась стать тем, что удержит его в городе. Ему нельзя было оставаться в том месте, которое мешает ему быть счастливым.
— Это оказалось не так сложно сказать, — он улыбнулся. — А я всегда терялся рядом с тобой. Я даже боялся позвать тебя на весенний бал, представляешь, какой я трус?
Я невольно улыбнулась наигранной улыбкой.
— Кевин всегда подбадривал меня, а я всё равно боялся даже подать тебе знак. Помнишь, ты подумала, что нравишься ему, это не так, ты нравилась мне, Кевин всегда намекал тебе, неужели ты не замечала?
Я помотала головой. Издали послышался грохот колёс. Мгновение, и Фил навсегда исчезнет, но я могу сделать так, что он останется, но в этом случае он не вернётся к своей семье, не попробует жизнь на вкус заново, он останется в городе, в котором не осталось почти никого, кто заставляет его быть живым.
— Электричка, — сказала я.
Он кивнул. Меня ещё терзали чувства, что я могу изменить всё. Либо он будет счастлив, либо я.
— И это всё? — удивилась я.
— Не плачь, — он убрал волосы с моего лица. — Тебя ещё столько всего ждёт впереди.
Я быстро закивала головой. Электричка уже останавливалась возле нас.
— Ну всё, — он улыбнулся. — Прощай.
Есть чувство, с которым я не могла бороться. Обхватив Фила руками так крепко, как только могла, я пыталась показать ему все свои чувства к нему. Он медленно погладил меня по плечу. Как же не хотелось отпускать его. И может, стоило разрыдаться, сказать, что он мне нужен. Но выбирая между Филом и собой, я готова жертвовать всем, чтобы он имел возможность попробовать начать жизнь по-новому.
Мы застыли надолго в объятиях. Время ради нас замедлило свой ход, но мне всё равно не хватило его, чтобы в последний раз ощутить этот запах одеколона, ощутить смелые мужские руки на своих плечах, увидеть тот единственный взгляд, почувствовать то единственно приятное чувство, от которого хотелось испариться в воздухе.
— На улице холодно, — сказал Фил, отпуская меня. — Ты уже замерзла, возьми это.
Он протянул мне свою ветровку. Я схватила её, собираясь сберечь, как единственный талисман на память о нём.
— А мне нечего дать тебе в память о себе, — промямлила я.
— Не волнуйся, у меня есть то, с чем связаны воспоминания о тебе.