В Линкольнвуде гаснет свет

22
18
20
22
24
26
28
30

Лучшим в мире бабушке с дедушкой сказать было нечего, так что они только аплодировали, самодовольно улыбаясь.

А может, они просто были хорошими людьми. Джен еще не поняла, насколько цинично стоит к ним относиться.

Затем судья объявил, что сегодняшняя встреча «литературная». Это объясняло, почему на каждом третьем свободном стуле лежал потрепанный томик под названием «Двенадцать шагов и двенадцать традиций».

— Согласно расписанию, — сказал судья, сверившись с записями в папке, — сегодня мы будем читать… Традицию номер четыре.

Группа захихикала, Джен не поняла почему. Что-то смешное в Традиции номер четыре?

Джен взяла себе томик с соседнего стула и присоединилась к чтению вслух: читали по очереди по одному параграфу. В тексте невнятно рассказывалось о какой-то древней группе Анонимных Алкоголиков, которые попытались открыть лечебный центр, но вскоре разорились.

Джен не поняла мораль истории. Пьяницы не должны открывать бизнес? Так это здравый смысл. Она не имела представления, при чем тут алкоголизм и как знание этой истории могло ей помочь.

Затем один за другим члены группы стали поднимать руки, желая высказаться. Джен ожидала услышать замысловатые попытки притянуть к ситуации за уши какой-нибудь моральный урок. Но происходило ровно обратное.

Начала обсуждение лучшая в мире бабушка.

— Диана, алкоголик, — объявила она скрипучим голосом. — Скажу честно, я не услышала ни слова. Даже то, что сама читала. Мысли были где-то далеко. Понимаете?

Все закивали. Они понимали.

— Но знаете что? — продолжила Диана. — Я рада, что мы это прочитали. Потому что это нормально. А это то, что мне нужно сегодня. Мне нужно что-то нормальное. Просто сидеть в этом зале, видеть ваши лица и читать эту ерунду. Не поймите меня неправильно: мне нравятся Традиции! Они помогают мне жить. Но я терпеть не могу встречи, где мы читаем Традиции. И богом клянусь, приходить сюда и злиться из-за того, что мы, оказывается, будем читать Традиции? От этого мне становится лучше. Не могу это объяснить.

Следующие пять минут Диана безуспешно пыталась это объяснить, несколько раз отмечая, как благодарна, что живет в Риджлоне, где есть вода.

— Ведь неважно, насколько все плохо, — отметила Диана, — всегда может быть еще хуже. Если бы мы со Стивом жили на три квартала южнее, это была бы совсем другая история.

Джен молча злилась.

Я не мылась несколько дней, у меня кончается питьевая вода. Какой эгоистичной сволочью нужно быть, чтобы тыкать меня носом в…

— Кстати говоря, — добавила Диана, — может, кто-то хочет зайти? Принять душ, наполнить бутылки? Дверь открыта. Только скажите.

«А, отбой, — подумала Джен. — Это очень щедрое предложение».

Следующим заговорил муж Дианы, лучший в мире дедушка.

— Стив, благодарный алкоголик, проходящий курс лечения, — прохрипел он. — Если бы я сейчас был пьян, помоги мне боже, я бы валялся на диване, абсолютно бесполезный… или выл бы на луну. Когда я услышал, что случилось вчера в «Уолмарте» в Пассейике… — Он покачал головой, отчего его щеки затряслись. — Трагедия. И там мог быть я. В самой гуще.