Я оторвался от оптического прицела снайперской винтовки с длинной самодельной блендой, тихо откатился в сторону, вытащил из кобуры пистолет и легонько пнул задремавшего на дневной жаре моего напарника, ополченца с позывным Орин. Но опасения были излишними. Услышав характерное тихое «хр-хр-хр» – совершенно не различимое далее нескольких метров на фоне шелеста травы, – которым мы на небольших дистанциях обозначали друг друга, немного успокоился. Но пистолет не убрал до тех пор, пока в кустах не нарисовалась знакомая физиономия.
Орин – побитый жизнью шахтёр, взявшийся за оружие после того, как его сына на улице просто походя пристрелили пьяные мауринские вояки за пачку сигарет, – подхватив карабин и приготовив ручную гранату, спрятался в боковом ответвлении нашего окопа и быстренько осмотрел окрестности на предмет неприятных сюрпризов.
Часто бывало такое, что бойцов отвлекают шумом, а удар наносят с противоположной стороны, тихо вырезая наблюдателей и часовых. Сейчас люди, наученные горьким опытом, уже старались предусмотреть такого рода сюрпризы. Было выставлено множество растяжек, минных и сигнальных ловушек, система расстановки которых периодически менялась, чтоб противник не смог срисовать систему и заранее обнаружить проходы.
Пара мгновений – и Орин кивнул мне, что всё нормально.
Тут ожила радиостанция. Тон-сигнал пиликнул четыре раза, я в ответ пиликнул три – сегодня кодовое число было семь. Говорить старались поменьше, чтоб давать как можно меньше информации для службы радиоперехвата противника.
Два человека, наши сменщики, пробрались к брустверу, ловко спрыгнули в окоп, и, чуть пригибаясь, держа карабины наизготовку, прошли в нашу сторону, на время скрывшись за изгибом траншеи. Чуть позже они нас окликнули, назвали пароль, получили отзыв и, дождавшись, когда Орин обесточил минную ловушку, один из них, старший, прошёл к нам, а второй остался ждать сигнала.
– Орин, Рысь, мы к вам на смену. Там каша поспела. Ланка шипит на всех, требует, чтоб без вас обедать не начинали, типа, и так уже третьи сутки на передовой, – тихо обратился ко мне невысокий пожилой ополченец с позывным Батюшка.
– А вы?
– Да мы уже успели перекусить… Край дал команду вас сменить.
– Да? – со злой иронией переспросил Орин, у которого всегда были натянутые отношения с нашим командиром взвода.
Батюшка пожал плечами, давая понять, что ему все эти дрязги до одного места, главное – торков не пустить в город, а то они уже давно где только могут кричат и обещают устроить резню. На примере прошлогодних боёв, когда мауринцы сумели глубоко вклиниться в оборону ополчения, было много примеров, когда торкские нацбаты реально устраивали ТАКИЕ чистки, что у меня, повидавшего столько на своём веку, волосы дыбом вставали…
– Да всё нормально. Разведка говорит, что торки часть сил перебросили на соседний участок. Вроде там готовят какую-то очередную пакость.
Орин всё равно подозрительно посматривал на Батюшку.
– Как прошли?
– Да нормально, – пожал плечами пожилой ополченец. – Кое-где ползком, но там где опасно – торки не обстреляли. Реально затихли.
– Понятно. Не нравится мне это. Не к добру. У нас вроде тихо, но чувствую, что идёт какая-то возня.
– Что-то можешь сказать?
Люди, которые повоевали – и привыкшие ждать всяких пакостей от противника в любую минуту – старались обращать внимание на вроде как несущественные мелочи, потому что пренебрежение такими вещами иногда стоило жизни.
– Мы несколько раз фиксировали какое-то движение на нейтралке и между постами, постреливали для острастки, но так, без последствий. Торки что-то не ведутся. Вроде как стараются нас не злить. Когда это такое было?
Ветераны стали делиться воспоминаниями о всяких подобных случаях и сообща пришли к выводу, что от торков в ближайшее время нужно ждать какой-то подлянки.
ebooksa