Непреодолимо

— Конечно! Милли вскочила и захлопала в ладоши.

— Да! Уинни взволнованно подпрыгивала.

Фелисити вскочила на ноги и полезла в карман. — Но папа! Лучше возьми мой счастливый камень. Она достала его и протянула мне.

Поднявшись на ноги, я взял его у нее и сжал в ладони. — Спасибо. Я возьму всю удачу, которую могу получить. Но знаете что, девочки? Сейчас я чувствую себя самым счастливым человеком на свете, потому что я ваш папа.

— Сейчас я могу тебя обнять, — предложила Фелисити.

Я раскрыл объятия, и они все обняли меня, а я поблагодарил Бога за всех трех моих умных, милых, любящих девочек.

— Мы можем идти? спросила Милли.

Я вздохнул, я нервничал и чувствовал легкую тошноту. Но девочки были правы — я любил ее, я был несчастен без нее, и если она сможет простить меня за все то время, когда я был меньшем, чем ей нужно, я обещаю быть открытым для всего в будущем.

— Черт, девочки. Я посмотрел на них. — Мне страшно.

— Я знаю, папа. Милли взяла меня за руку. — Но ты сможешь это сделать.

Уинни взяла другую руку. — Мы верим в тебя.

— Мы даже не станем заставлять тебя класть доллар в банку с ругательствами, пока мы не вернемся, — сказала Фелисити, убегая к задней двери. — Давай, пошли!

* * *

Только когда я припарковал машину напротив Кофе Дарлинг, я вспомнил, что не переоделся. Я выключил двигатель, посмотрел вниз и застонал.

— Что? спросила Милли с заднего сиденья.

— Я должен был переодеться. На мне… Я расстегнул пальто на груди "Розовый блеск".

— Застегни пальто до конца, — предложила Фелисити.

— Нет! Милли была непреклонна. — Эта майка говорит о любви и исцелении сердец. К тому же Фрэнни помогла ее сделать. Он должен показать ей, что гордится тем, что носит ее.

Я оглянулась на нее. — Ты довольно умна для одиннадцати лет. Она улыбнулась. — Мне почти двенадцать.

Я закрыл глаза и выдохнул. — Не напоминай мне. Ладно, давай сделаем это.