Стартап

Тостуемый внимательно наблюдал за происходящим, и при словах «проблема устойчивости» ощутимо пнул ногой сидящего напротив Зиновьева ¬— капитан был занят охмурением лаборантки из местных, на глазах таявшей от внимания и потока комплиментов московского гостя. Ударенный вздрогнул, удивлённо посмотрел на Павловского (тот показал глазами на говорившего), в секунду сообразил и пулей вылетел из-за стола.

Подошед к спикеру, Женечка прервал спич сотрудника и в течение пяти секунд что-то шептал ему на ухо: говорящий побледнел, огромными, как блюдца, полными ужаса глазами он огляделся по сторонам и опустил руку с рюмкой.

— Простите, коллеги, я, эээ… — тостующий тихонько сел на место и, натурально, обмяк и посерел. Над столом повисла нехорошая тишина.

Зиновьев отыскал глазами экскурсовода. Гид кивнул и встал из-за стола.

— Господа! А ещё в нашей сегодняшней программе — ТАНЦЫ! Маэстро, прошу!

Оказалось, что группа лабухов давно на сцене и только ждёт сигнала. Маэстро не «урезал марш» — по его взмаху ансамбль заиграл обыкновенную для кабаков разудалую российскую попсу. Обстановка за столом разрядилась, все заулыбались-засмеялись, некоторые, наскоро опрокинув рюмку, побежали звать дам на танец.

— Что ты медлишь? — Павловский наклонился к уху Горелика. — Иди, приглашай её, а то уведут!

Питер отложил вилку, вытер рот салфеткой, с трудом встал и на ватных ногах подошёл к Маше. Как можно галантнее поклонился и протянул руку — Маша улыбнулась и подала руку в ответ: они отправились в круг танцующих.

Павловский проводил пару взглядом, со смаком опрокинул ещё рюмку, зажевал нацепленным на вилку маслянистым грибочком и с удовольствием откинулся на спинку удобного стула. Тем временем к нему подошёл Зиновьев.

— Спасибо, Владимир Георгиевич, — нагнувшись к сидящему негромко проговорил капитан, — Вы очень выручили меня. Я — Ваш должник.

— Ничего, бывает. Сочтёмся.

Зиновьев распрямился и посмотрел вглубь зала. Павловский последовал за взглядом капитана — через несколько столов он увидел легко узнаваемую массивную спину полковника Некрасова.

20

— У Вас хороший вкус, Пётр, — сказала Маша, покачиваясь в танце, — очень красивые цветы. Я вообще очень люблю цветы, правда, редко их получаю. Сами додумались, или кто-то подсказал?

— Ммм… — Горелик густо покраснел

— Ну, что Вы, смущаетесь, как школьник? — Девушка иронично смотрела на партнёра по танцу. — Павловский посоветовал?

— Да, — выдохнул Питер, — как Вы догадались?

— Это не трудно. Только он да Жилин не пытались залезть мне под юбку, зная, что я одна. — Маша печально вздохнула. — Ну, понятно, профессор относится ко мне, как к дочери, А Владимир Георгиевич просто очень порядочный человек.

Слова о порядочности Горелик принял на свой счёт и рывком поднял руку с талии партнёрши несколько выше: опустить ниже у него даже и мысли не было.

— В Вашей порядочности, Пётр, я тоже не сомневаюсь, — Маша засмеялась, — иначе не пошла бы танцевать с Вами. Не робейте, расскажите лучше о себе.