Золотой лев,

‘Не надо! - Зашипел на него Тромп, а потом снова: - Не надо! Я знаю, что ты чувствуешь. Я знаю, что ты хочешь сразиться с ними всеми. Но ты должен быть терпеливым. Пусть Риверс сделает то, что должно быть сделано. Если ты сейчас привлечешь к себе внимание, все будет потеряно.’

Хэл почти не слышал того, что говорил Тромп. Но физической сдержанности и звука его голоса было достаточно, чтобы сдержать его, пока ярость немного не утихла.

Так что Хэл сдержал свое тело и голос. Он приказал себе не паниковать, когда торги начались и цена взлетела вверх, даже не кивнув аукционисту на Риверса, потому что пират сказал, что подождет немного, прежде чем начать свою игру. Но Хэл смотрел прямо на Юдифь и мысленно кричал - "Я здесь, моя дорогая. Не беспокойся. Все будет хорошо. Я здесь!

На невольничьем аукционе были уличные мальчишки, как и везде на Занзибаре - они пытались продать голодным зрителям грязные фрукты, или обчищали карманы тех же самых людей, или просто потакали их любопытству, ибо только публичное обезглавливание могло соперничать с великим невольничьим аукционом, как аттракцион для любого уроженца Занзибара.

Один из мальчишек, однако, не сделал ни малейшей попытки выманить у кого-либо деньги - ни через торговлю, ни через воровство. Он также не был поглощен продажей, хотя время от времени бросал грустные взгляды в сторону Юдифь Назет. Вместо этого он полностью сосредоточился на одном человеке. Ибо у него были свои приказы, и они были ясны. - Что бы он ни делал и куда бы ни пошел, следуй за ним. И не спускай с него глаз, пока он, или ты, или вы оба не покинете гавань и не уплывете с этого острова.’

И одного взгляда в глаза человека, который отдавал ему приказы, было достаточно, чтобы убедить мальчишку – даже если он и не был так склонен с самого начала – следовать его приказам в точности.

Грей убедил принца Джахана, что он должен искать Кортни в толпе. - ‘Это правда, что Канюк знает Кортни даже лучше, чем я, - сказал он. - Но одного вида этого монстра в маске будет достаточно, чтобы отвлечь толпу, заставить людей говорить и, возможно, даже привлечь внимание к нашей истинной цели. Я известен как человек, который всегда интересуется самой прекрасной человеческой плотью. Я торгую уже много лет, и никто не удивится, увидев меня. Я, конечно, достаточно хорошо знаю Кортни, чтобы узнать его. И даже если я этого не сделаю, это не имеет значения. Потому что я планирую обнаружить нашу цель, даже не глядя в толпу.’

И вот теперь он сидел в первом ряду крытой трибуны, рядом с капитаном султанской гвардии, наблюдая за женщиной Назет, а ставки за нее поднимались все выше и выше. Грей был почти готов сам сделать ставку, потому что, Клянусь Аллахом, она была красивой женщиной и вполне могла соблазнить мужчину отказаться от удовольствий, которые могли принести молодые парни. Но он смотрел на нее не как покупатель или потенциальный любовник. У него была очень конкретная цель, и для этого он должен был твердо смотреть на ее хорошенькое личико.

Юдифь не позволяла унижать себя людям, которые были немногим лучше животных. Она была благородной крови и имела генеральское звание. Она сохранит свое достоинство и свой дух, как бы ни старались эти твари отнять их у нее. Но, о, как же ей хотелось увидеть Хэла и узнать, что он пришел, чтобы быть с ней и спасти ее от этих мучений. Потому что он обязательно придет, она это знала. Как бы ни была велика опасность, он все равно будет там. Но где именно?

Он будет замаскирован, сказала она себе. Поэтому ищи то, что не может быть скрыто. Глубокие, цвета морской волны глаза, гордый изгиб носа, то, как он держится, словно молодой король. Ищи то, что ты любишь в своем мужчине.

И тут она увидела его. Там, в толпе, два глаза, которые поймали ее и удержали, и она сразу поняла, потому что чувствовала в самой глубине своего существа, что они могут принадлежать только тому мужчине, которого она любит. Поэтому она оглянулась и улыбнулась, совсем чуть-чуть, потому что не могла скрыть радости, которую чувствовала в своем сердце.

И тут консул Грей тоже улыбнулся и, проследив за взглядом Юдифи Назет, увидел высокого, смуглого, неопрятного мужчину, одетого в неуместно нарядный сюртук - одежду аристократа на теле дикаря. Затем он увидел профиль этого человека и выражение его глаз, когда тот смотрел на Юдифь, повернулся к капитану стражи и, делая все возможное, чтобы казаться занятым не более чем обычной беседой, сказал - Это капитан Кортни. А теперь скажи своим людям, чтобы они пошли и забрали его.’

Канюк, стоявший в дальнем конце вольера принца вместе с рабом, который теперь сопровождал его повсюду, прячась в тени, чтобы публика не была встревожена его присутствием, также заметил Хэла Кортни в толпе. Но ведь они с Хэмишем Бенбери прекрасно знали, где находится Кортни, и догадались о том, что он задумал, уже через несколько часов после того, как "Ахиллес" вошел в Занзибар во время вчерашнего вечернего прилива.

Бенбери и Канюк вчера поздно вечером были поглощены разговором с владельцем "Трес Макакос", когда Риверс вошел и заказал бутылку рома. Три капитана, все они были знакомы друг с другом, потому что все они были сделаны из одной ткани, вступили в разговор, и когда Риверс перешел ко второй бутылке, а затем и к третьей, они установили, что он приехал на Занзибар, чтобы купить раба. И не просто какого-нибудь раба, а фантстический приз султана.

Но Риверс был скорее пиратом, чем работорговцем, точно так же, как человек может быть плотником, а не печатником. Если он вдруг перешел с одного занятия на другое, то для этого должна была быть причина, и когда Бенбери послал двух своих самых доверенных людей посидеть на причале, чтобы посмотреть на "Ахиллеса" и отметить появившихся на палубе людей, эта причина стало очевидным.

Поэтому сейчас, когда аукцион достиг своего апогея и Риверс, наконец, вступил в торги, Канюк сделал несколько шагов вперед, так что его было видно всем, кто наблюдал за личной ложей принца Джахана, коротко кивнул головой в маске и отступил назад в тень. Затем, не говоря ни слова, он проскользнул в дверь в задней части ложи и спустился по ступенькам, которые вели на землю, а его раб следовал за ним так же уверенно, как его собственная тень всего в нескольких шагах позади. Стражники, стоявшие у подножия лестницы, расступились, пропуская его вперед, так как знали, что он - создание принца, и во всем повиновались своему господину. Поэтому они не обратили на это никакого внимания, когда Канюк повернул направо и прошел мимо ограждения, где стояла публика, в частную зону за самим блоком.

Риверс прекрасно провел аукцион. Теперь против него остался только один претендент, и цена достигла головокружительных высот в три лакха серебра - сумма, намного превышающая все, что когда-либо платили за одного раба. Кортни пришлось бы продать свой корабль, отказаться от всего богатства семьи и заложить яйца, чтобы собрать деньги, но это не было проблемой Риверса.

Он как раз собирался сделать то, что, как он был уверен, должно было стать выигрышной ставкой, когда почувствовал, что обе его руки были схвачены с обеих сторон, и укол ножа прорезал его камзол и вошел в кожу на пояснице. - ‘Прошу прощения, капитан’ - прорычал голос у него в ушах. - Но капитан Бенбери шлет вам свои комплименты и говорит, что если вы прямо сейчас уйдете и вернетесь на свой корабль, то нам не придется вас убивать.’

‘Ну, ты можешь сказать своему чертову капитану ... - начал Риверс. Затем он остановился и задумался над тем фактом, что "Делфт" уже находится в его распоряжении, и он предпочел бы остаться в живых, чтобы насладиться дополнительной огневой мощью, которую она принесет его частному флоту, поэтому он заключил - "Скажите ему, что я желаю ему хорошего дня, и я буду очень признателен, если вы позволите мне пройти, так как я полагаю, что мое присутствие необходимо на борту корабля.’

Грей наблюдал за аукционом одним глазом, в то же время бросая осторожные взгляды в сторону Кортни. Капитан стражи спрятал группу своих людей, одетых в гражданскую одежду, у одной из стен ограды. Так, что он не мог заметить их приближения к Кортни, хотя и знал, что они это делают, многое говорило об их маскировке. И если он, зная об их планах, не мог различить людей в толпе, то как же это могла сделать их добыча?